Юлия Вознесенская - Благодарю за любовь

И все-таки, как и обещал прохожий, кладбище вывело его к перекрестку со станцией метро. Он спустился по ступеням под землю и с облегчением покинул район Лихтенберг. Если и придется ему снова приехать в Берлин, то в следующий раз он снимет гостиницу в другом районе, нечего Регине разводить экономию за счет его нервов и эстетического вкуса!

Регина уже ждала его в условленном месте на станции «Цоо — Зоологический сад». Они поцеловались, подошли к кассам и купили ему билет до Мюнхена. До отхода поезда оставалось больше часа, и они пошли куда-нибудь посидеть перед расставанием. Выбрали кафе на Курфюрстендамм, или просто Кудам, как говорят берлинцы, самой шикарной улице Западного Берлина. Правда, сели они за столик неудачно: из окна Виктору была видна обломанная верхушка церкви Памяти, похожая на гнилой коричневый клык. Есть ему после завтрака в гостинице не хотелось, но ехать в поезде предстояло долго, а цены там ого-го, и он заказал яичницу и сосиски. Себе Регина взяла кофе и маленькое пирожное.

— Опять ты уезжаешь от меня, Вики, — сказала она задумчиво. — Жаль, что ты не хочешь вернуться в Берлин — это решило бы многие наши проблемы!

— Ты же знаешь, как я не люблю этот город.

— Но почему, почему, Вики? Чем город-то виноват?

— Да тем, что Берлин — это вообще не город. В нем есть куски и фрагменты разных городов, но нет единого стиля. Салатница архитектурных стилей, а не столица.

— Ах, но Берлин такой бесшабашный и смешной!

— Обхохочешься. Я что, должен со смеху покатываться, глядя, например, вот на этот огрызок собора? — Виктор ткнул вилкой с кусочком сосиски в окно.

Регина засмеялась:

— А туристы им любуются! Неужели тебе нравится Мюнхен?

— Очень нравится. В нем есть стиль.

— Да что ты, он же гораздо меньше Берлина, Вики! Мюнхен всего лишь столица маленькой Баварии. Не понимаю я тебя…

— Не понимаешь, — согласился Виктор. — Мюнхен — маленький имперский город. Со временем я научу тебя разбираться в архитектурных стилях. Но жить мы будем не в Берлине и даже не в Мюнхене, а где-нибудь гораздо южнее, так что ты постарайся к этой мысли привыкнуть заранее. Я так люблю солнце!

— Я тоже очень люблю солнце, Вики, ты же знаешь!

— Вот и хорошо, что хотя бы в этом мы думаем одинаково, и наше будущее обещает быть солнечным. А пока тебе надо разобраться с нашими сегодняшними проблемами. Ты так и не пришла к определенному решению?

— Нет, пока не пришла. Прости меня, Вики… Но в любом случае я хочу сказать тебе, милый, что я благодарна тебе за твою любовь, и ты, пожалуйста, запомни мои слова.

Виктор засмеялся:

— Хорошо, я эти твои слова запомню!

Она спокойно глядела на него сверху вниз, опустив нежные веки, и он, как всегда, не мог угадать выражения ее удлиненных глаз орехового цвета. Впрочем, он особенно и не пытался, а просто лежал, упиваясь утренним покоем после одиноко проведенной ночи. Как хорошо, как безмятежно! Он для того и повесил над кроватью «Мадонну с деревцами» Беллини, чтобы, просыпаясь, наслаждаться божественным покоем ее лица. Но как же все-таки уютно спать и просыпаться одному на своей узкой кровати, пусть даже в этой дешевенькой меблирашке! Похоже, он стал уставать от женщин… Виктор блаженно потянулся и, не отводя глаз от «Мадонны», нащупал на столике сигареты и зажигалку: сегодня можно и в постели покурить, не надо считаться с астмой Регины. Интересно, как это Артур с его миллионами так и не сумел вылечить жену? Астма, однако, достанется ему в приданое, что отнюдь не радует… Он приподнялся на локте и взглянул на часы. Ого, уже около двенадцати! Недурно же он поспал с дороги… Но спешить ему было некуда, сегодня воскресенье, и он, держа руку с сигаретой возле пепельницы, снова закрыл глаза.

Интересно, о чем сейчас думает Регина, в этот первый день после его отъезда из Берлина? Ну конечно, о нем, о чем ей еще думать? Что же она сказала вчера на платформе вокзала «Цоо» перед самым отходом поезда? Что-то такое, что ему не понравилось. «Благодарю тебя за любовь…» — нет, не это, вот это как раз правильные слова. А, вспомнил! «Не торопи меня, любимый. Мне надо подумать!» Ей надо подумать, усмехнулся Виктор. Он-то уже давным-давно все обдумал, и все развивается по его плану, и в будущем тоже все будет именно так, как он решит. Да и нечем ей думать, глупышке, ведь в ее хорошенькой головке проплывает в день не больше двух-трех мыслей, словно маленькие рыбки в стоячей аквариумной водичке.