Александр Колосов - Злые сумерки невозможного мира

- Отчего же не представляю? Напротив.

- А вот это уже не твоего ума дело, - холодно промолвила автономная сущность, продолжая однако скалиться в псевдорадушной улыбочке. - Откуда ты знаешь о Сроке, насекомое? Что ты вообще можешь об этом знать? От кого?

Большой задумчиво смотрел брюнету прямо в глаза.

- Я вижу, с памятью у тебя совсем неладно стало, Асмодей, - сказал он просто. - А ведь "Апокалипсис" при тебе был написан.

- При мне, - согласился Асмодей, наклоняясь вперед. Его пальцы впились в подлокотники, точно вороньи когти. - Только почудилось вдруг, что Иван-апостол и твоя болтовня - разные вещи. Сам скажешь или помочь?

- Ты меня не пугай! - Большой вынул сигару, явно бравируя, щелкнул по ней ногтем. - Ничего ты мне не сделаешь. Я в пятницу говорил с Тимохой, он в этот вертеп больше не ходок. Кто тебя выведет в мир, кроме меня? Уж не мои ли салаги?

Существо, обосновавшееся в утесе, плотоядно сощурилось, разглядывая наглеца с головы до пят. Лисица подбежала почти вплотную.

- Угр-р-робим? - деловито каркнул Руми с вершины скалы. - Пор-ра, пор-ра...

- Подойди-ка поближе, если такой храбрый, - сказал Асмодей. - Чего замялся?

- А мне и здесь хорошо, - отозвался Большой, извлекая зажигалку.

Артем понял, что приближается решающая минута, подтолкнул локтем Андрея.

- Не дразни меня, сталкер, - сказал Асмодей, приподнимаясь. - Я ведь демон не гордый, могу и сам подойти. Как бы только кой-кому худо не стало.

- Без меня отсюда никто не выберется, - твердо ответил Большой. Тебе-то и вовсе дорога заказана.

Асмодей легким, игриво-пружинистым шагом спустился вниз. В его правой руке неведомо откуда очутилась вдруг двухвостая плеть. Два огромных - с ладонь - скорпиона, уместившиеся на кончиках плети, угрожающе завозились, вздымая гарпуны хвостов.

- Так что, насекомое? - спросил Асмодей, остановившись в двух шагах от Большого и взирая на него с высоты двухметрового роста. - Огреть разок?

Большой не дрогнул, не отступил. Они стояли друг против друга - две боевые машины, и адский воздух плавился в огне их встречных взоров. Прошла минута, протянулась другая...

- Ты причинил мне много зла, - сказал Большой, опуская глаза и прикуривая сигару. Было прекрасно видно, как судорожно вздрагивает маленькое пламя зажигалки в его руках. Понимая, что все пропало, "салаги" шагнули вперед, обходя демона с флангов. - Откуда мне знать, что наш уговор не будет нарушен, спустя мгновение после того, как я выведу тебя на свободу?

- Я поклянусь тебе именем моего господина, - ответила сущность, играя плетью. - И ты понимаешь, насколько мне будет худо, если я не исполню той клятвы.

Большой сунул зажигалку в карман, задумчиво глядя противнику в грудь.

- Ах, даже вот как? - протянул он, поднимая руку к затылку. "Салаги" автоматически взялись за ножи. Это скоординированное движение лишь на мгновение отвлекло прицельный взгляд бессмертной сущности, но и этой малости Большому хватило: послышался металлический щелчок, мелькнуло нечто, похожее на петлю аркана.

- А ну, сними! - заорал Асмодей, не двигаясь с места, не делая даже попытки взмахнуть своей жуткой камчой. Тонкая проволочная пентаграмма с приделанной к ней ручкой футляром отделяла демона от окружающей адской среды. И, естественно, от людей.

- Сними, червяк! - с лютой, испепеляющей злобой, чудовищно исказившей правильные черты, повторил Асмодей. - Рано или поздно, я все равно вырвусь отсюда, и тогда ты сто раз пожалеешь, что появился на свет! Я не Геката, я помню все. И я достану тебя даже из-за райской черты!

Неистовые вопли связанного Асмодея смолкли далеко за спиной, лисицу и ворона тоже что-то не было слышно.

- Ну, как вам понравился Асмодей? - спросил атаман своих подчиненных, когда черная точка скалы растаяла позади. - Не правда ли, мил?

- Да уж! - просипел Евдокимов, утирая взопревший лоб. - Милее некуда.

- А мне он почему-то напомнил Кощея, - сказал Артем.

- Не вздумай при нем такое провякать. - Большой затянулся с величайшим блаженством, ясно выразившимся на его багровом лице. - Эта скотина тщеславна до полного изумления. И практически бессмертна, что тоже не очень-то вдохновляет. Похоже, что это мой последний рейс, орлы. Да и сейчас нужно пошевеливаться...

Они шли и шли, валясь от усталости, не останавливаясь даже для приема пищи. Когда Андрей рухнул прямо в песок, Большой объявил привал на "ночлег", но спали от силы четыре часа. А потом заново тронулись в путь, на ходу поглощая холодные консервы и заглатывая кофе на манер медицинского порошка. Большой гнал их вперед со страстным садизмом какого-нибудь древнего рабовладельца.