Алистер Маклин - Ущелье Разбитого Сердца

От неумелого торможения весь поезд дрожал. Локомотив еще катился, когда майор и Белая Рука соскочили с подножки и подбежали к распростертому шерифу. О'Брейн опустился на колени и приподнял голову Пирса.

— Дикин заплатит жизнью, — зловеще прошептал Белая Рука.

— Он — агент федерального правительства. Говоря твоим языком, он хитер, как змея, и удачлив, как дьявол. Пирсу еще повезло, что он, кажется, остался жив. Позови своих людей, необходимо перенести его в поезд, а другие пусть займутся ремонтом пути.

Паюты принялись за дело. Через полтора часа дорога была исправлена. Засыпанная воронка и новая шпала, конечно, не могли выдержать настоящий состав, но майор надеялся, что паровоз и три вагона они все-таки выдержат.

За это время, благодаря стараниям Генри, Пирс пришел в себя. Он даже вышел из вагона, чтобы посмотреть, что произошло с дорогой. Когда паюты вернулись в вагоны, Белая Рука с О'Брейном поднялись в кабину локомотива. Майор дал самый малый ход вперед. Достигнув отремонтированного участка, поезд вдавил рельс в рыхлую, плохо утрамбованную землю, но шпала выдержала. После того, как последний вагон миновал этот участок, О'Брейн попытался выжать из паровоза все что можно.

Дикин приказал сделать остановку и, не давая полковнику сойти с лошади, стал делать ему перевязку. Клермонт заявил:

— Мы теряем время! Сейчас каждая секунда на счету!

— Мистер Клермонт, если вовремя не остановить кровотечение, вы попросту свалитесь в самый неподходящий момент и, чтобы привести вас в чувство, потребуется намного больше того самого времени, о котором вы там печетесь. — Закончив перевязку, Дикин посмотрел на девушку: — Как дела у вас, Марика?

— Ничего, все … в порядке.

— Очень больно?

— Рука проходит, но вот щиколотка… Не могу вставить ногу в стремя.

Дикин поменялся с девушкой лошадьми, взял поводья от ее лошади в свободную руку и начал погонять обоих скакунов. Клермонт, выглядевший не лучше Марики, следовал за ними. По железнодорожному полотну они приближались к форту довольно быстро.

Сепп Келхаун сидел в кресле коменданта, положив ноги на стол. Он потягивал виски и курил сигару из запасов полковника Ферчайлда. В комнате находился также и сам полковник. Он был туго привязан к стулу и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Когда в комнату вошел Кармоди, Келхаун спросил его:

— Ну что?

— Все нормально. Телеграфист под замком вместе с остальными. Бенсон у ворот. Херрис соображает на кухне насчет жратвы и выпивки.

— Отлично! Сейчас самое время закусить. Примерно через час вернутся наши краснокожие друзья и нам будет не до того. А вернутся они, по моему мнению, самое большее через час. — Он, ухмыляясь, посмотрел на полковника. — Потому что бой в ущелье Разбитого Сердца уже принадлежит истории, полковник. Правда, назвать это «боем», кажется, нельзя. Самое подходящее слово — бойня!

В багажном вагоне уже окончательно пришедший в себя Пирс раздавал новенькие магазинные винтовки собравшимся вокруг паютам. Те радовались как дети, получившие нежданные игрушки. Рядом Генри деловито отсчитывал коробки с патронами.

Закончив свою часть работы, шериф взял еще три винтовки и ворох патронных упаковок и пошел в начало поезда. Он миновал вагоны, взобрался на тендер и шумно спустился в кабину машиниста.

Одну винтовку он вручил вождю.

— Вот подарок тебе, Белая Рука, за помощь.

Вождь не мог сдержать восхищения.

— Ты — человек слова, шериф Пирс.

Превозмогая боль, от которой раскалывалась голова, шериф улыбнулся и сказал:

— До форта осталось минут двадцать… Не больше.

Дикин, полковник и Марика опередили их на четверть часа. Агент сделал еще одну остановку в полумиле от моста, оценивая расположение этой конструкции и форта за ним.

Когда они подъехали к воротам, стоящий на часах Бенсон преградил им путь.

— Кто такие? — Его ружье совершенно определенно упредило бы любой неосторожный жест Дикина или полковника.

— Мне нужен Сепп Келхаун. И побыстрей! — Дикин говорил тоном уверенного превосходства.

— А это кто с вами?

— Пленные с поезда. Я должен доставить их Келхауну.

— С поезда? Да ну?! — Бенсон соображал туго. Наконец-то он отставил ружье и милостиво разрешил: — Проезжайте.

Но он пошел сзади, и Дикин вовсе не был уверен, что этот тугодум поставил ружье на предохранитель.

Когда они подъехали к комендатуре, Келхаун, который увидел их приближение в окно, выскочил на крыльцо, прицеливаясь в них из двух револьверов.