Алистер Маклин - Ущелье Разбитого Сердца

— Такое скопище греха, — спокойно ответил Молине, — каким является Вирджиния-Сити, не для меня. Я — новый военный врач форта Гумбольдт. Мне просто не нашли мундир по мерке.

С откровенным раздражением полковник произнес:

— Я сэкономлю ваше и наше время, шериф. И не потому, что у вас есть право допрашивать этих людей, а так… Из вежливости.

Пирс никак не отреагировал на этот упрек. А Клермонт уже показывал на сидевшего справа от него человека, вид которого был патриархально великолепен — волнистые седые волосы, густые усы и борода создавали впечатление торжественности и достоинства. Этот человек мог спокойно сидеть в сенате Соединенных Штатов, и никому бы не пришло в голову спросить его, по какому праву он там находится.

— Губернатор штата Невада — мистер Ферчайлд.

Пирс кивнул и с интересом посмотрел на женщину, сидевшую к шерифу в пол-оборота. Ей было около двадцати пяти лет, бледное лицо и таинственные темные глаза делали ее красавицей совершенно необычного типа для этого края загорелых здоровяков. Несколько локонов, которые выбивались из-под широкополой шляпки, были черны, как смоль. Она не сняла пальто светло-серого цвета и все-таки поеживалась от холода. Владелец «Имперского» считал, что не следует слишком расточительно расходовать топливо.

— Мисс Марика Ферчайлд, племянница губернатора, — представил ее Клермонт. — Едет к своему отцу, коменданту форта Гумбольдт. — Затем в темпе скороговорки он продолжил, указывая на офицера, который сидел слева от Марики: — Адъютант губернатора и офицер связи — майор Бернард О'Брейн.

Шериф вдруг впился взглядом в О'Брейна — грубоватого человека с широким и веселым лицом. Майор почувствовал этот прилив внимания к себе, поднял голову, и в его взгляде тоже проснулся интерес. Затем он вскочил и бросился к шерифу. Они обнялись, как братья после долгой разлуки, похлопывая друг друга по спине. Завсегдатаи «Имперского» с изумлением смотрели на эту сцену — никто не мог припомнить случая, чтобы шериф Натан Пирс хоть в малейшей степени давал выход чувству.

— Сержант Пирс, тот самый! Никогда бы вас не узнал! В Чаттануге у вас была борода…

— Почти такой же длины, как и ваша, лейтенант!

— Майор… Повышения, хоть нечасто, но приходят… Натан Пирс! Самый отважный разведчик во всей армии! И лучший стрелок…

— За исключением вас, майор. Я могу вспомнить, как вы не раз доказывали это. Хотя бы в тот день, когда…

Забыв обо всех на свете, оба направились к стойке, настолько нелепой, что своим дешевым величием она вызывала даже нечто похожее на восхищение. Шериф и майор облокотились на нее, и бармен со всей, доступной ему скоростью, обслужил их. Получив по стакану, ветераны Чаттануги углубились в негромкий разговор.

Пятеро оставшихся за столом людей помолчали, наблюдая эту картину, потом Марика Ферчайлд произнесла:

— Шериф сказал о разведке, борьбе с индейцами, стрельбе, а все, что умеет делать майор — заполнять бланки, петь ирландские песни, рассказывать невероятные истории и… и…

— И убивать людей. Он делает это лучше, чем кто-либо другой, кого я знаю. Вы согласны со мной, губернатор?

— Согласен. — Губернатор положил руку на плечо племянницы. — О'Брейн во время войны за Независимость был одним из самых заслуженных офицеров. Нужно видеть, как он стреляет из винтовки или ручной пушки, чтобы поверить всем чудесам, которые про него рассказывают. О'Брейн мой адъютант, это правда. Но он человек особого рода. Видишь ли, в этих горных штатах политика весьма неожиданно принимает, так сказать, физический характер. Но пока О'Брейн с нами, возможность насилия против нас совершенно меня не волнует.

— А у нас есть враги?

Губернатор шумно вздохнул.

— Покажите мне губернатора западнее Миссисипи, который утверждает, что у него нет врагов, и я скажу, что вы видите перед собой отъявленного лжеца!

Марика перевела нерешительный взгляд на широкую спину О'Брейна. Она хотела что-то сказать, но раздумала, потому что майор и шериф со стаканами в руках направились к ним. Теперь они говорили серьезно, а Пирс даже раздраженно.

— Вы же не можете не знать, майор, что за тип Сепп Келхаун. Если кто-то и должен быть повешенным, так это именно он. Он убивал, грабил поезда и почтовые дилижансы. Он продавал оружие индейцам и подстрекал их к мятежу. Он нарушал закон, запрещающий продавать им виски…

О'Брейн старался сохранить примирительный тон.

— Мы все это знаем. И Келхаун попадет на виселицу…