Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

- Благодарю покорно, – холодно сказала я. – Я всегда знала, что ты настоящая сестра – всегда готова меня повесить!

- И всегда за тебя умереть, – просто сказала Мари. – Лу, попробуй понять, ты сейчас не в порядке... Ты слишком остро реагируешь на любую обиду, твои нервы – как расстроенная гитара – ты сама не знаешь, что там зазвучит, загудит, начнет накручиваться...

Я устало откинулась на стенку, прислонившись к ней.

- Неужели вы не можете понять, что я тоже могу почувствовать себя женщиной, – устало сказала я. – Что я тоже могу влюбиться...

- В кого? – просто спросил Логан, вытаскивая оружие...

- Ну, это я теоретически, – сказала я. – Отвлеченно! Философски абстрактно любить и целоваться!

- Мама, ее при всех обнимал и целовал этот... – вдруг вспомнила Мари, – этот самый...

Она приглушила голос, так что я не расслышала его имя.

- Что?

- Сволочь!

- Да что он себе думает!!! – раздались крики. – А ты куда смотрела!

- Он губами высушивал ее слезы и прижимал ее к себе прямо при всех! – наябедничала Мари.

- Мерзавец! Он снова беспринципен! Я заставлю его на ней жениться! – яростно воскликнула мама и выбежала в дверь.

За ней вылетел Логан:

- Я его просто убью!

Отец хмуро встал последним.

- Извращенец! Я его сейчас пойду... и его... Сам приведу его сюда!

Китаец спросил индейца:

- Он ведь ее целовал?

Он явно решил перестраховаться, слишком потрясенный реакцией окружающих на такой пустяковый проступок.

- Целовал...

- Ты видел?

- Видел...

- Так было там что-то извращенное? – осторожно спросил китаец, не доверяя себе, так как он тоже видел. – Или нет?

- Да нет, мне понравилось, – удивленно ответил тот.

- Моя так целуется, – удовлетворенно подтвердил китаец. – А почему они куда-то полетели?

Индеец задумался. Китаец тоже задумался вместе с ним.

- Руки-ноги размять? – ухмыльнулся индеец, ничего больше не придумав. Он недоумевал.

Шум ног отца затих вдали.

- Ты этого хотела? – наконец, придя в себя от шока, вызванного ябедой Мари, накинулась на нее я. – Ну кто тебя тянул за язык наябедничать родителям?!?

- Ты раньше часто целовалась? – подозрительно ласково спросила Мари.

- Тысячи раз, – попробовала слукавить я, уклонившись, не желая признаваться. – И ты, и мама меня целовали!

Кому охота выглядеть невинной идиоткой!

Но Мари только подозрительно улыбнулась.

- Ну, раз ты такая опытная, что с того, что родители узнают про тысячу первый раз? – лукаво спросила она. И легкомысленно добавила. – Лу, у этого мерзавца плохая слава... И все в зале подумали, что ты его любовница, раз ты ему это позволила... Тебя здесь долго не было... Ты не представляешь, какой это скандал... Теперь здесь, в Англии, никто не захочет знаться с тобой, для всех ты пария, проститутка... Ты попала в ловушку по незнанию... Как можно дать поцеловать себя при всех!? Мужчине? Невинной девушке!?

Я ахнула и крепко сжала зубы. Поняв, в какое дурное положение я попала, и чего они так хихикали и так смотрели на меня. Я вся сжалась от потрясения и неприятного чувства. И так мало мне сегодня неудач, так еще и эта бестактность и промах навалились именно на меня. Стало так плохо... И это чувство было таким тянущим... Ну почему я?!? – чуть не закричала я. Ко всем неудачам переполнить чашу своих горестей и нарваться на мерзавца, незаметно для меня сделавшего меня посмешищем, и, наверное, там смеющегося надо мной – это было слишком. Неудачи сыпались как из мешка, и было тягостно, обидно, ужасно... Я не знала, как я выйду и буду смотреть людям в глаза... Мне было тошно... Но я крепко сжала зубы, чтобы ни капельки не показать наружи своей слабости, ни то, как мне плохо...

- Ничего, – широко улыбаясь, через силу сказала я, чтоб Мари не догадалась, как мне плохо и как я переживаю свой промах. – Мы еще повоюем... Я и не в такие положения попадала... Видит Бог, я буду веселиться, и будь что будет, – я гордо подняла голову... Будто ничего не случилось...

Мари внимательно оглядела меня в этом платье. Снятом со служанки.

- Тебе надо переодеться, – вдруг сказала она. – Ручаюсь, тебя никто не узнает, если ты снимешь это дерьмо...

Она оживилась.

- А если кто-то и узнает, пусть попробует доказать, что это была ты... Если прошлое платье было в четыре миллиона долларов... Ты такой половой тряпки просто одеть не могла, это нонсенс, ты всегда одеваешься элегантно... Мало ли заплаканных тут служанок... – она внимательно осмотрела меня и скомандовала командирским безапелляционным тоном: – Ты должна веселиться!!!