Люда и Игорь Тимуриды - Как воспитать ниндзю

– Не разбираться в камнях! Это скоморохи...

- Они нас дурачат! Мужчины, всыпьте жалким актеришкам по первое число, за то, что вздумали нас дурачить, – оскорблено сказала старая дама. – Подумать только, муж, вы пресмыкались перед простолюдином... Эй, стража... Позовите моих слуг!

- Мама, мы их сами выпорем... Подумать только... – сказали два молодца под потолок возле одного знатного семейства...

Все знатные юноши закатывали рукава...

- Будут знать, как играть с нами такие шутки...

Папá почему-то трясся, а я не понимала. Как он может быть таким жестоким!

Свита затравленно озиралась, отступая...

- Но мы настоящие... – вопили они, но их никто не слышал в гневном шуме обступившей толпы. Кто-то ударил одного из придворных по лицу и тот упал. Стекляшки! Остальные замолчали, побелев.

- Эй, слуги! Всыпьте им!!! – властно приказал какой-то старый лорд.

Появились высокие гвардейцы, с улыбками внимавшие дамам... Придворных держали каждого по двое сквайров или юных крепких лордов, не давая вырываться...

- Разложить и пороть их самим, – раздались гневные голоса. В толпе из двух тысяч человек всегда найдется куча недовольных смутьянов.

Отец лежал на земле и стонал. Припадки его усиливались, когда он кидал случайный взгляд на эту безобразную сцену. У него, наверное, от боли, катились слезы. Мари тоже нервно постанывала, взявшись за живот.

- Что они такое съели?

- Ааа, – кого-то из свиты подхватили под белы ручки, и, разоблачив, держали, а гвардейцы безжалостно секли их... Остальные обезумев, обречено вырывались, найдя пятый угол. Толпа безжалостно улюлюкала.

Я с ужасом смотрела на эту жестокую бойню... Всякая жестокость всегда была мне отвратительна. Тем более к малым сим, актерам...

- Нельзя же быть такими жестокими к людям искусства, – прошептала я.

Мамá раскрыла рот.

Я даже не знала, чем это кончится... Белые телеса уже нескольких придворных, с которых с хохотом срывали одежду, мелькали в глазах как пятна в глазах...

- Стойте! – заорал чей-то властный голос. – Что происходит?!?

В комнату ворвался наполовину одетый король, на котором еще болтался украшенный фальшивками сюртук.

И тут же все внимание взбесившейся толпы переключилось на короля. Раздался вой.

- Вот он самозванец!!! – заорал кто-то. – Это он!

Папá стало совсем плохо. Он катался по земле, и мы с мамой кинулись ему на помощь, не обращая внимания на окружающее. А там бесновались:

- Держи его! Обманщик! – люди рванули за королем.

Толпа гневно всколыхнулась.

- Актеришка! – вопили люди.

- Запороть его!!! – бешено завопил кто-то. – Хватайте его!!!

- Порите!!!

- Не дайте ему удрать, – дурным голосом визжал старый граф.

Люди все-таки схватили актера, – с ужасом вздрогнула я, – и с улюлюканьем потащили обратно, сорвав с него портки.

Разложив его по колоде, причем его держали два молодца-дубца, его изо всех сил стегали кнутом.

- Мама, – с мольбой протянула я к ней руки. – Они же запорют его до смерти только за то, что он простолюдин...

Но мама была занята отцом и ничего не ответила, презрительно фыркнув.

- Так ему и надо, – безжалостно сказала она.

Мое чуткое сердце не выдержало.

- Остановите же это безумие, – с заклинанием обернулась я к наиболее солидному из окружающих. Близорукий старый лорд, бывший родственником настоящего короля и ожесточенно радовавшийся чужому горю, которого я умоляла вмешаться чуть ли не на коленях, только презрительно смерил меня взглядом.

- Бить до смерти этих простолюдинов! – отвернувшись, завизжал он. – Шкуру, шкуру с него спускайте!!! Ишь, чего посмел, под самого короля рядиться...

Его голос утонул во всеобщем гуле.

Отца схватили судороги, и он корчился на полу, а я не могла помочь ни тому, ни другому...

А лорд разжигал бешеную толпу, умоляя линчевать негодяя.

Я разозлилась. Слезы были у меня на глазах.

- Ах, так, – я выхватила у самозабвенно вопившего гвардейца пистолет и не раздумывая выстрелила в цепь, на которой под потолком висела громадная люстра с тысячами свечей... Та рухнула прямо на улюлюкающую беспощадную толпу...

Несколько свечей зажгли чьи-то одежды... Легкие, почти невесомые накидки на некоторых дамах вспыхнули как солома...

- Пожар! – изо всех сил завизжала тонким голосом, уловив мой взгляд, под стеной Мари.

...Через минуту все было кончено. Обезумевшая толпа, потеряв всякое соображение и давя друг друга, в считанные мгновения вынесла и столы и двери, вынесшись наружу. Через мгновение в зале остались наедине только я, да неудавшийся стонущий актер... Я лениво и презрительно каблуком затоптала несколько оставшихся несчастных свечей, так напугавших баранов, и вместе с Мари подошла к стонущему и все еще державшемуся за высеченную задницу простолюдину.