Владимир Константинов - Город

- Слушай, Рома, а он, пожалуй, прав, - сказал Григорьев, обращаясь к другу. - Пантокрин старый лис, потому нужны очень веские условия твоего согласия. А то, что говорит Григорий Александрович, как раз то, что надо.

- Ну, хорошо, можно считать, что вы меня уговорили, - сдался Березин. - А теперь, Гриша, рассказывай, что задумал?

И Орлов поведал им о своем плане. Когда дошел до куклявых стражников Коле и Толе, Роман Маркович изумленно воскликнул:

- Этого не может быть!

- Чего не может быть? - недоуменно спросил Григорий.

- Чтобы ты подружился с куклявыми. Это исключено!

- По-вашему, я вру?!

- Ты уверен, что это были куклявые?

- На сто процентов.

- Но если то, что ты говоришь, правда, то они вышли за пределы своих программ и действовали, как люди. Невероятно!

- Коля даже предлагал освободить меня из тюрьмы, но я не согласился.

- Ты посмотри, Антон, что он вытворяет! - восторженно проговорил Березин, любовно глядя на Орлова. - У него уже куклявые ходят в друзьях и поступают, как люди. Фантастика!

- Роман Маркович, а что будет с куклявыми, когда город изчезнет?

- Они вновь превратяться в призраки. Я тебе, кажется, об этом уже говорил.

- И они об этом знают?

- Конечно. Без города они существовать не могут.

Это было скверно. Теперь все зависело от того, согласятся ли им помочь новые друзья Орлова - куклявые стражники. Но надо было рисковать. Ничего другого не оставалось.

До утра они продумывали каждую деталь предложенного Григорием плана.

Часть вторая: Свобода!

1. Коварный план Пантокрина.

Лишь взглянув на своего бывшего друга, Пантокрин сразу понял несгибаемый Березин сломался. Еще более осунулся, ссутулился, глаза ввалились, взгляд потух.

"Каким бы ты ни был честным да принципиальным, а подыхать все равно не хочется. Ой, как не хочется! По глазам вижу", - злорадно подумал правитель, разглядывая ученого.

- Ну что, Рома, надумал? - спросил он насмешливо.

- А что за девушка?

- Да дерьмо девка, - уверенно проговорил Пантокрин. Он уже давно решил не раскрывать перед Березиным карты. Мало ли с кем тот может поделиться новостью. А ему не нужна огласка. Нет. - Работала в тайной полиции суперагентом, но предала, передав врагу секретные сведения.

- А что же ты ей лично занимаешься? - с "недоверием" спросил Березин.

- Понимаешь, Рома, с некоторых пор я перестал доверять Кулинашескому. Тот ли ещё жук.

- А я могу встретиться с этой девушкой, поговорить?

- Конечно. Сразу же, как только согласишься мне помочь.

Роман Маркович долго молчал, словно что-то окончательно решал для себя. Затем кивнул.

- Хорошо, я это сделаю, но при одном условии.

- Я тебя слушаю, Рома.

- После выполнения эксперимента ты должен будешь отпустить меня и Григорьева из города.

- Хорошо, Рома, - неожиданно легко согласился правитель. - Нет никаких проблем.

Он то, очень даже хорошо знал, что будет после окончания эксперимента. Очень хорошо.

- В таком случае, я согласен, - хмуро проговорил Березин. - Я могу увидеть девушку?

- Конечно. - Пантокрин вызвал референта. - Кулинашенский ещё здесь?

- Да, Ваша Гениальность. Сидит в приемной, ждет дальнейших указаний.

- Скажите, чтобы лично проводил Романа Марковича в тюрьму. Он в курсе.

- Хорошо, Ваша Гениальность!

Референт с Березиным вышли из кабинета.

Пантокрин откинулся в кресле, закурил любимую гаванскую сигару. Он был доволен. Все получается именно так, как он и задумывал. Иначе и не могло быть. Еще никому не удавалось его перехитрить.

Он сходил в туалет, а когда вернулся в кабинет, то увидел в кресле за приставным столом Татьяну. Она смотрела на него своими огромными синими глазами и улыбалась. Как?! Неужели?! Неужели она согласилась?! Он дал указание начальнику тюрьмы, что если Татьяна пожелает его увидеть, немедленно доставить её к нему. И вот она здесь. Это могло означать лишь одно - она согласилась выйти за него замуж. Старое сердце Пантокрина бешено заколотилось. Склеротические кровеносные сосуды грозили лопнуть от потока крови. Вот так-то, голубушка, с Пантокрином не нужно ссорится. С ним надо жить дружно. Он призывал себя к выдержке. Надо показать ей кто здесь хозяин. Но ноги непроизвольно засеменили к ней, руки задрожали от возбуждения, рот растягивала глупая счастливая улыбка. Он уже готов был упасть перед ней на колени и целовать, целовать, целовать её руки.

- Таня! Какое счастье!

- Здорово, Пантокрин! - неожиданно проговорила "Таня" густым басом и рассмеялась.