Владимир Константинов - Город

- Дамы и господа! - зарокотал он мощным командирским голосом. - Я не буду перед вами тут, понимаете ли, говорить, что искусство пренадлежит народу, это уже сказано задолго до меня. - Правитель поднял голову, обвел собравшихся подозрительным взглядом, напомнил: - Здесь в скобках написано: "смех"?

Тут же раздалось жидкое подхалимское хихикание. Но странный это был смех. При совершенно каменных, вытянутых лицах он звучал несколько жутковато. Дело в том, что собравшиеся сразу поняли, что молодой помощник Правителя перепутал тексты выступлений. Тот, который он читал сейчас, был написан для его завтрашнего выступления в Драмтеатре. Все с замиранием ждали развития ситуации. Бедный помощник белый как полотно медленно сползал по стене на пол. Правитель вновь обратился к тексту.

- ...искусство принадлежит народу, это уже сказано задолго до меня. Он опять поднял голову. - Здесь опять написано: "смех".

Теперь смех налетел как десятибалльный шквал и все нарастал и нарастал. От его напора стала дрожать и позванивать хрустальная люстра под потолком. Но члены Высшего совета и правительства все никак не могли успокоиться. Наиболее молодые из них, ещё не прошедшие до конца испытание властью, попадали со стульев и дергались на полу в конвульсиях. Это была самая настоящая истерика, граничащая с помешательством.

Правитель остался очень доволен произведенным эффектом и вновь обратился к тескту.

- Но искусство, господа, должно отражать жизнь такою, какою она есть, со всеми взлетами и падениями. Но и не только. Пауза. В последнее время просматривается тенденция сплошного очернительства нашей действительности. Чеховский дядя Ваня показывается каким-то недотепой и придурком, а Тургеневские, я извиняюсь, барышни ведут себя на сцене хуже, понимаете ли, самых отпетых проституток. Этому надо положить решительный конец. Искусство должно возбуждать... Нет. Искусство должно возвышать, понимаете ли, вести к этим самым вершинам, а не наоборот. Вот такая концепция текущего момента на обозримое будущее.

Пантокрин Великий откинулся на спинку кресла и обвел зал торжествующим взглядом. Все захлопали в ладоши. Раздались возгласы: "Браво!", "Великолепно!", "Как это своевременно!". Юркий помощник уже оклемался и был рядом с Правителем. На его счастье тот никогда не вдумывался в то, что читал. Помощник ловко заменил тексты и прошептал на ухо Пантокрину:

- Великий, это вы тоже должны прочесть.

Тот величественно кивнул и, склонившись над новым текстом, прогремел:

- Мы созвали экстренное заседание расширенного Высшего совета в час, когда над городом нависла смертельная опасность. Скажу больше, перед нами со всей очевидностью встал гамлетовский вопрос: быть или не быть? Да-да, я нисколько ни утрирую. Ситуация действительно критическая. Всем вам прекрасно известно, что весь Остальной мир давно вынашивает коварные планы уничтожения либо порабощения нашего Великого города. И то, что эти планы ни миф, ни сказка, как пытались представить дело отдельные члены правительства и даже Высшего Совета, показали события сегодняшнего дня. Наши враги перешли от слов к делу. К нам заслан опытный агент Остального мира с заданием взорвать город. То, что он прибыл налегке, с одним дипломатом, доказывает, что здесь уже подготовлена разветвленная вражеская сеть для осуществления этой чудовищной акции. Перед лицом опасности весь наш народ, все мы и наша доблестная нечистая сила должны объедениться вокруг нашего горячо любимого, несравненного Наисветлейшего Правителя Пантокрина Великого и нанести упреждающий удар врагу. Да будет так! Клянемся!

Правитель откинулся на спинку кресла и злобно посмотрел в зал. Все повскакивали с мест, выдохнули громовое:

- Клянемся!

- Какие будут предложения? - спросил Пантокрин Великий.

- Предлагаю допросить наших агентов, ехавших вместе с вражеским лазутчиком, - сказал премьер Грязнов-Водкин.

- Дельное предложение, - согласился правитель.

Вызвали пассажиров автобуса, а вернее, агентов тайной полиции, дожидавшихся в приемной Высшего Совета, и был учинен их допрос. Вел его несравненный мастер перекрестного допроса Генеральный прокурор города Василий Хитрый. Начинал он свою карьеру с подьячего в церкови. Затем, благодаря хитрости и изворотливому уму, очень скоро возглавил духовную семинарию, где создал главный труд своей жизни: "Божественное предназначение Наисветлейшего Пантокрина Великого", где очень "убедительно" доказал, что род их Правителя произростает от могучего древа самого Линитима Искусителя. После чего Василия Хитрого назначили Генеральным прокурором. Воистину, он оправдывал свое прозвище.