Владимир Константинов - Вызов смерти

- Ты что такой смурной, герой?!

- А! - вяло махнул рукой. - Кругом сплошной "атас"!

- Чего так?

И я рассказал ей все, что поведали мне Хомова и Зайцева.

- Вот козы! - в сердцах проговорила она, выслушав мой рассказ. - А мне ни слова! Я предполагала, - она зыркнула на меня доверительно, - что с тобой они будут разговорчивее.

- Слушай, Виктория, ответь: почему ты сдала Овчаренко?

Она покачала головой, усмехнулась.

- А ты внимательный. Не работал прежде в нашей системе?

- Работал год в прокуратуре.

- Тогда понятно.

- Ты не ответила на вопрос.

- Я давно подозревала ее в нечистоплотности, была уверена - если с Трубициной не все чисто, то это не обошлось без Овчаренко. Ты напиши объяснение, чтобы я могла официально дать всему этому ход.

- Хорошо. Что, прямо сейчас?

- А зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Верно?

- Но Овчаренко наверняка кто-то помогал из администрации колонии.

- Разберемся, - твердо и жестко проговорила Колдобина.

Когда мы с Викторией вышли на улицу, был уже поздний вечер.

.

- А где тут у вас гостиница? - спросил я.

- Это далеко, - ответила она, искоса глядя на меня черными бездонными глазами и усмехаясь. - Да и доехать сейчас очень сложно. Автобусы уже не ходят, а такси сюда не забредают.

- Вот черт!

- А то, может, ко мне? - спросила и странно воркующе засмеялась. - Или слабо?

- А что скажет муж?

- Муж объелся груш. Я давно отправила его в бессрочную командировку.

- Ну тогда это совсем другое дело! Тем более, что смычка прессы и пенитенциарной системы может дать очень даже положительный результат.

- Нахал! - нервно рассмеялась она и глубоко вздохнула, гимнастерка на ее груди разгладилась, пуговицы едва сдерживали напор молодого и сильного тела.

"Знойная женщина!" Но это были лишь мои, так сказать, вероятные предположения от увиденного. Однако скоро мне привелось убедиться в этом на практике. Мне потребовалось призвать на помощь все силы, мужество, самообладание и основательно потрудиться, чтобы не дрогнуть перед напором и неистовством "пенитенциарной системы" и отстоять честь и достоинство средств массовой информации. Для выполнения столь благородной и ответственной миссии я отдал последние силы, но не дрогнул, не подвел, не подкачал. Так держать, Андрюха!

А утром, легкого и почти бесполого, меня провожала на поезд неистовая и непредсказуемая, как установка залпового огня "Град", капитан внутренней службы. Для столь торжественного случая она надела великолепное бирюзового цвета платье. И если бы она не держала меня под руку, то я, как пить дать, облачком унесся бы в синее и манящее поднебесье.

Сажая меня на поезд и нежно целуя в губы, она проворковала:

- Андрюшенька, приезжай еще. Для этого я готова каждый месяц вешать в туалете по заключенной.

Ну и шутки у нее! Черный юмор, если не сказать больше.

Глава 7

Получив от проводницы постельные принадлежности, я переоделся в трико, лег и вырубился на целых десять часов кряду. Проснувшись, ощутил прилив новых сил и почувствовал волчий аппетит, тем более что у меня на глазах пожилые тучные супруги уплетали за обе щеки копченую курицу, громко чавкая и смачно запивая еду пивом прямо из бутылок. Накинул на плечи пиджак и заторопился в ресторан.

Там заказал вертлявой официантке все, что значилось у них существенного в меню, и двести водки. Гулять так гулять! В ожидании заказа хотел было закурить, но злая и свирепая, будто цербер на цепи, буфетчица затявкала:

- Молодой человек! У нас не курят!

Придется потерпеть. Тем более на голодный желудок курить вредно.

Выпив и основательно подкрепившись, отправился назад. Дошел до своего тамбура, достал сигарету, закурил и стал смотреть на пробегающий мимо пейзаж. Судя по нему, поезд уже давно катил по великой Западно-Сибирской низменности, где угораздило меня ровно двадцать пять лет назад родиться и провести лучшие годы своей жизни. А еще я думал над тем, что, говоря главному перед командировкой о связи убийств Погожева и Шипилина, я блефовал, "стрелял", что называется, в белый свет, как в копеечку, но совершенно случайно попал в десятку. Точно. Сейчас я был убежден: если узнаю, что стоит за убийством Погожева, то найду убийц Шипилина, Струмилина и Трубициной. Вот это будет сенсация так сенсация! Уверен - сразу выйду в звезды первой величины современной журналистики. В воображении уже рисовались картины, одна заманчивее другой. Но досмотреть их все до конца на этот раз не удалось. Страшной силы удар обрушился мне на голову и погасил сознание. И само собой, я даже не видел, кто это сделал.