Владимир Константинов - Жестокие игры - 2

- Но они в суд обратяться.

- Ну и что? Подумаешь. Главное, что б впечатление.

- Хорошо, мы над этим обязательно подумаем.

- Вот-вот... давайте. И вот ещё что... Ты по своим каналам ага... Есть ли в ФСБ отдел... Как его? Отдел политического сыска?... И кто такой генерал Сластена? Там работает. Понятно?

- Постараюсь, Виктор Ильич.

- Тогда того... Бывай тогда. - Сосновский положил трубку. Бездарь и ничтожество этот. Зря он его ага... Тащил зря. Трус. Думал исполнитель будет... Хороший будет. Но для этого тоже голову надо ага.

Виктор Ильич вызвал к себе шефа безопасности Вардяняна. Тот неслышно вошел. Остановился у порога. Вид у него был виноватый. Он все ещё перживал свою неудачу при допросе этого козла Снегирева. Очень переживал, что не сдержался. Юмором тот его доконал. Алик Иванович не понимал юмор и потому тот, в смысле - юмор, его всегда нервировал, возбуждал ярость. А этот подонок никакого удержу не знал, в смысле юмора. Вот Варданян и сорвался. Теперь стыдно боссу в глаза смотреть. Такой опытный контрразведчик, а вел себя, как сопливый пацан, право слово.

Понял состояние своего подчиненного и Сосновский. Рассматривал его, будто впервые видел. Фамилия такая, а сам сущий этот... Сущий кацап ага. Волос какой... Светлый какой. И нос картошкой. Какой же Варданян?... Смешалось все. Ничтожество. Как он с этим парнишкой?... Никак не ожидал... Впервые видел того... А ещё опытный. С пацаном не мог ага... Руки распускать и все такое. Нет, физические методы - это, конечно... Но здесь ни того... Бессилие это.

- Ну что скажешь? - спросил Сосновский неприязненно.

- Вы о чем, Виктор Ильич? - Лицо Варданяна сразу замкнулось, стало непроницаемым.

- Ишь ты - о чем... Да ты это... Проходи вот... Садись. Что об этом скажешь?

Варданян прошел к столу, сел в кресло. С ответом не спешил. Он очень боялся промахнуться и прослыть в глазах босса ещё большим дураком. А это было чревато осложнениями. Он и так с этим Снегиревым наломал дров.

- А что вы сами думаете, Виктор Ильич? - спросил осторожно.

- Это ты меня уже того... Допрашивать меня? А может тебе сразу эту... Сразу явку с повинной написать?

- Ну зачем же вы так, Виктор Ильич! - заискивающе проговорил шеф безопасности.

- А чего же зачем... Кто здесь кто? Кто здесь спрашивает ага, а кто, наоборот, - того?

- Извините... Мне он показался слишком несерьезным. Скоморох какой-то.

- Дурак ты, Алик Иванович. Потому и мысли у тебя того... Дурацикие ага... Он тебя как... Как не знаю кого как. А ты - скоморох. Сам ты ага. Кто он такой? Кто? Откуда?

- Так ведь я вам уже докладывал.

- Еще ага... Послушаю. Интересно.

- Особо опасный рецидивист. Последний раз сидел за вооруженный разбой. Вместе со Ступой совершили побег.

- Ступа - это кто? Это у Танина?

- Да. Он. Так вот, этот молодой замочил стражника.

- Как это? - поморщился Сосновский.

- В смысле - убил.

- Герой ага.

- Герой, - усмехнулся Вардянян.

- А почему он того... По латыни почему?

- Говорят, что его с четвертого курса юридического замели.

- Как это?

- В смысле - арестовали.

- А в каком он?... Институте в каком?... Учился ага?

- Я уточню, Виктор Ильич. А что, есть сомнения?

- Сомнения всегда того... Всегда должны. А у тебя в первую ага. Срочно напрявь человека.

- Куда, Виктор Ильич? - не понял шеф безопасности.

- В ниститут, дурак! - отчего-то разошлился Сосновский. - И фотографию. Пусть преподаватели... Посмотрят пусть. Узнают ага.

- Сделаем, Виктор Ильич! - бодро проговорил Варданян и, полагая, что разговор окончен, встал.

- Сиди ага... Я ещё не все того, - усадил его на место Сосновский. Ты вот ещё что... Ты за этим... Как его?

- Снегирев, - подсказал Варданян.

- Ага. Ты за ним... Что б каждый шаг... Понял?

- Сделам! - заверил босса шеф службы безопасности.

- А с кем он здесь... Из женщин... С кем?

- В смысле - с кем гужуется? - решил уточнить Варданян, чем вновь вызвал у босса раздражение. Поняв, что снова попал впросак, тут же поправился: - В смысле его любовницы?

- Да, - кивнул Сосновский.

- Окунева Майя Павловна.

- Это какая?

- У неё обувной магазин на Комсомольском. Такая красивая, фигуристая. Венера, словом.

- О ней - тоже. Все о ней ага... На кого работает и все такое.

- Хорошо, Виктор Ильич. Все будет в полном порядке. Не сомневайтесь.

- А мне что... Это ты должен ага... Ладно, ступай, дружок. Работай давай.

После ухода Варданяна Виктор Ильич долго соображал, что же ему ещё сделать. Голова была тяжелой. Мысли - вялыми. Глаза - беспокойными. Устал. Совсем того... Совсем расклеился. Усталость эта не та, что отдохнул и все тут. Она долго ага, годы, можно сказать... Копилась долго. Дураки вокруг... Ничего сами... Все он... Тревожно как-то в груди. Ничего не того... Ничего не радует. Такая эта... Апатия такая. Некстати вспомнился ночной гость. А может, правда он того... Существует? И Бог, и все такое?... Нет-нет, не может этого... не должно. Зачем же тогда вдалбливали?... Столько лет вдалбливали. Не дураки же они, эти... Как их? Марксисты-материалисты. Нет, не дураки ага. С другой стороны, Достоевский, к примеру, тоже ни того... А он всему этому верил. А вдруг, правда все? Вдруг, есть там что-то?