Владимир Константинов - Жестокие игры - 2

И пока меня распирала гордость за любимую, а за спиной вырастали могучие крылья, способные вырвать эту симпатичную голубую планету из семейства Солнца и унести далеко-далеко в отрытый космос, с Татиевым творилось прямо противоположное. Он разом будто постарел на добрый десяток лет, сник, ссутулился. Лицо его долго меняло выражения, пока не приняло устойчивое - страдальческое. Взгляд потух. Ноги уже были не в состоянии выдерживать тяжесть внезапно одряхлевшего тела, и он пляхлунся на стул, отсутствующе глядя в окно. Да, не хотел бы я оказаться когда-нибудь на его месте. Очень бы не хотел. Определенно. По всему, он сильно любил Светлану. Его беда состояла в том, что он напрочь забыл народную мудрость, о которой наверняка говорила ему русская мама, - "насильно мил не будешь".

- Хорошо. Идите, Светлана Николавна, - сказал он устало, без тени эмоций.

- Никуда я не пойду, - твердо ответила Светлана и, в доказательство своих слов, подошла ко мне и положила руку мне на плечо.

Татиев посмотрел на нее, затем перевел взгляд на меня, снова - на нее, горько усмехнулся, проговорил обреченно:

- Насильно мил не будешь.

Я вздрогнул от неожиданности. Он будто подслушал мои мысли. Черт возьми! А ведь он неплохой в общем-то мужик. И если бы мы встретились с ним где-нибудь при других обстоятельствах, то могли бы подружиться. Определенно. И я сделал бы из него человека. Впрочем, это и сейчас не поздно. Во всяком случае, надо попытаться.

- И что вы намереваетесь делать? - спросил Татиев, глядя на меня. Похоже, что на Светлане он окончательно поставил крест. И правильно сделал. Я бы на его месте поступил бы точно так же. Лучше раз здорово переболеть, чем всю жизнь чахнуть.

- Была мыслишка - отправиться домой, прямиком к семейному счастью. Очень надеюсь, Руслан Мансурович, на ваше содействие и помощь.

От подобного нахальства Татиев лишь покачал головой. После некоторой паузы сказал:

- Нравитесь вы мне, Павел... э-э, Дмитрий Константинович, в любой ситуации не теряете самообладания и чувства юмора. Но я бы хотел составить приватный разговор без свидетелей. - На Светлану он больше не смотрел. Видно, действительно имел способность подслушивать чужие мысли и решил покончить с любовью раз и навсегда.

- Света, оставь нас, пожалуйста, - сказал я,тронув её руку.

- Хорошо, - ответила она и вышла.

Татиев достал из кармана довольно пухлый конверт и протянул мне.

- Это то, что вы просили.

- Спасибо! Родина вас не забудет.

- Да ладно вам, - вяло отмахнулся он от моих слов. - Я решил принять ваше предложение.

- Какое ещё предложение? - не понял я.

- Отпустить вас.

- Вот как! - искренне удивился я. - А я уже было приготовился долго и нудно убеждать вас в необходимости этого.

- Дело вовсе не в вас. Я бы отпустил её даже если бы вас не было. Я это решил ещё в Москве. Но меня интересует, что будет дальше?

- Дальше мы со Светланой будем жить долго и счастливо и, если повезет, умрем в один и тот же день. А вы, Руслан Мансурович, постараетесь найти потерянную когда-то совесть. И если найдете, чего я вам искренне желаю, то, уверен, станете человеком.

- Избави Господи меня от друзей, а от врагов я избались сам, - вдруг ни с того ни с сего задумчиво проговорил Татиев, глядя в окно.

- О чем это вы, Руслан Мансурович?

- Да так, кое-что вспомнил... Аза совет спасибо. Но я несколько не о том. Что я должен буду делать после вашего отъезда?

- То же, что делаете сейчас. Только информацию будете передавать Рощину.

- Вы и его завербовали?

- Обязательно. Только его не надо было вербовать. Он сам с радостью согласился помогать, так как все, что тут делается уже давно его достало. Поэтому, мой вам совет: поскорее кончайте со всем этим, направьте свою кипучую энергию в конструктивное русло. У вас сейчас один враг Ссосновский и компания. именно они хотят развязать на Кавказе братоубийтвенную войну.

- Я попробую, - пообещал мне Татиев. И по тому, как это было сказано, я понял, что ему можно верить. - Да, а что я скажу Сосновскому?

- Скажите, что я являюсь сотрудником Главного разведовательного управления. Вряд ли у него там есть свои люди.

- Думаете, он в это поверит? - с сомнением спросил Татиев.

- А это уже другой вопрос. Попытайтесь раздобыть информацию на самого Сосновского и его ближайших компаньонов. В особенности нас интересуют те, кто принадлежит к Семье.

- Это будет нелегко сделать, но я попытаюсь.

У утром следующего дня наше счастливое семейство сидело на заднем сидении "Жигулей". Вы можете представить, что творилось в наших душах. Описывать это - займет лишком много времени и места. А в окно своего кабинета на нас смотрел Руслан Татиев. Не дай Бог мне когда-нибудь оказаться на его месте.