Владимир Константинов - Зверь

Оказывается, и об этом я ему говорил. Ну и трепло же это Беркутов. Когда-нибудь он точно дождется. Всякому терпению есть предел.

- Даже очень интересное, - ответил я и рассказал шефу о показаниях Клавдии Павловны Томилиной. Когда дошел до того места, как свидетельница обратила внимание на руки режиссера, Рокотов не выдержал, воскликнул с восхищением, даже гордостью:

- Ай, да Иванов! Каков?! Гений следствия! Не знаю, как там с блондинкой, а с этим инвалидом он попал в самую точку. Кто-то явно актерствует, пытаясь сбить нас с толку.

- Я с вами совершенно согласен, - сказал я.

Полковник схватил телефонную трубку, набрал номер, долго слушал, затем сказал с явным сожалением:

- Нет где-то Иванова. Жаль! Хотел поздравить. Как у вас с операцией?

- Беркутов должен был все подготовить, проинструктировать омоновцев. Все должно получиться, товарищ полковник.

- Дай-то Бог! Значит, сегодня?

- Да. Захарьян сегодня заступает на дежурство.

- Прикрытие обеспечили?

- Да. В прикрытии будем мы с Беркутовым.

- Ни пуха вам не пера! Да, вот ещё что. Когда будешь писать рапорт об операции, не указывай название, а то мне перед генералом будет неудобно.

- Я понимаю, Владимир Дмитриевич.

Заглянул в кабинет Беркутова. Он поспешно схватил ручку и сделал вид, что сосредоточенно пишет.

- Дурак ты, Дима, и не лечишься, - сказал я.

Он оторвался от бумаг, уставился на меня невинными глазками, будто впервые увидел после долгой разлуки, воскликнул:

- А, это ты, Сережа?! Привет! Что такой смурной? Съел что-нибудь?

- Да пошел ты!

- Как, Сережа, настроение нашего уважаемого шефа? Он все также бодр и оптимистичен? Все также верит в незыблемость моральных принципов и торжество закона? Ты ему сказал, что мы с тобой с некоторых пор в этом очень сомневаемся? Сказал? Ты почему, Сережа, молчишь?

- Мели, Емеля, твоя неделя! - махнул я на него рукой. - Ты проиструктировал омоновцев?

- А как же. Все в полном порядке. Вон, в бутылке, даже немного осталось. Будешь?

- Да ты что?! - возмутился я. - Хочешь операцию завалить?!

- Совсем наоборот. Все должно быть придельно приближено к боевой обстановке. Если два хмыря пришли за водкой, то за версту от них всем должно быть ясно кто они такие и что им надо. А водка с пивом дают потрясающий результат.

- Так вы ещё и пиво пили?!

- Я не пил. Они сейчас пьют.

- А где они?

- Отсыхают в комнате отдыха генерала.

- Шутишь?! - не поверил я собственным ушам.

- Сережа, почему такое недоверие лучшему другу?! - вновь погнал картину Беркутов. - Это даже где-то по большому счету обидно, честное слово! Генерал в командировке. Я договорился с его Татьяной, заверил её, что парни ничего там не поломают и побьют, даже не будут пытаться её клеить. Так-что, все на законном основании.

- Ну, ты даешь?! - только и нашелся я что сказать. - Да, Дима, все хочу сказать и забываю. Брось ты это шутовство к такой матери. В твоем возрасте это выглядит слишком несолидно. Ведь будь ты посерьезнее, с твоей головой и твоими способностями ты бы далеко пошел.

- А зачем, Сережа? Мне и здесь хорошо. И потом, судя по тому, что происходит в стране, там, куда ты меня хочешь отправить, все сплошные дебилы. На этот счет есть хорошая русская пословица: "С кем поведешься, от того и наберешься". Хорошенького же ты мне желаешь. Не ожидал я от тебя, Сережа, этого. Никак не ожидал.

Вот и поговори с ним после этого.

Глава третья: Ачимов. Беседа с Тумановым.

В моем производстве есть одно приостановленное уголовное дело. Дело громкое, наделавшее в свое время шума на всю Россию. Четыре года назад известный кинорежиссер Владимир Туманов в купе поезда убил из ревности свою неверную невесту и её случайного любовника, а сам сошел с ума. Сам Туманов по решению суда был принудительно направлен для лечения в психиатрическую больницу, а дело приостановлено производством, так как неясны были многие обстоятельства произошедшего. А их мог рассказать только Туманов. Я несколько раз звонил в больницу, но получал неизменный ответ: "Пока без улучшений". Попросил главврача, как только с Тумановым можно будет общаться, чтобы сразу же сообщил мне. И вот, наконец, раздался этот долгожданный звонок.

- Николай Сергеевич, у Владимира Ильича Туманова неожиданно наступила значительная ремиссия и он сам пожелал вас видеть, - радостно сообщил главный врач.

- Хорошо. Сегодня же буду. Большое спасибо за звонок!

Туманов содержался в специальной больнице для, как принято говорить, опасных для общества больных. Большиство из них совершили серьезные преступления. Не откладывая в долгий ящик, я решил туда отправиться.