Владимир Константинов: Зверь

Туманов до настоящего времени находится в психбольнице. Какого-либо заметного улучшения в его состоянии врачи не отмечают. Из всех посетителей он узнает лишь родителей, жалуется им, что его постоянно беспокоит дьявол. О том, что он когда-то был известным режиссером, он не помнит.

Часть первая: Кровавые сценарии.

Глава первая: Беркутов. Ложный след.

Было это лет восемь назад. Сбежал тогда из "строгача", убив охранника и прихватив пистолет, Семен Зеленский по кличке "Тугрик". На дыбы была поставлена вся милиция, но поиски ни к чему не привели. Тугрик будто сквозь землю провалился. Я очень даже хорошо знал повадки Семена - залег волчара в нору и ждет, пока поутихнут страсти. Дело в том, что мы вместе с Сережей Колесовым за год до этого брали Тугрика на Богданке у его зазнобы Клавки Поливановой по кличке "Мани-мани". Полгода Зеленский совершал дерзкие разбойные нападения, а мы, как борзые, бегали по его следам, пока не надыбали Клавкин адресок. Там его и взяли в постели ещё тепленького под бочком у этой рыжей красотки. Поэтому сразу после побега Зеленского мы с Колесовым ломанулись прямиком к Поливановой. Но там Тугрика не оказалось. Мани-мани клялась и божилась, что ничего о нем знать не знает и слышать не слышала. "Врет, зараза!" - решил тогда я, наблюдая за Поливановой, - уж слишком коза пряла ушами от страха. Стали её "пасти". После нашего визита она побежала к подельнику Тугрика по первой ходке Витьке Свистунову, с естественной для него кличкой "Свистун". Свистун отошел от воровских дел, но стал заядлым картежником и обувал богатеньких мужичков за милую душу. Имел деньги, девочек, фасонил в престижных иномарках. Словом, жил, как кум королю и сват министру. Мы поняли, что рыжая шалава Мани-мани не зря рысцой побежала к Свистунову - тот знает, где скрывается Тугрик. Не откладывая в долгий ящик, решили нанести ему визит вежливости и "поздравить" с процветанием его частного "предприятия".

Свистун открывал дверь долго и неохотно. На квартире мы застали кодлу из пятерых воровских авторитетов с мрачными намерениями на лицах и трех молоденьких, лет по шестнадцать-семнадцать, проституток. Все были крепко под шафе.

- А что ж ты, Свистун "ботал", что завязал с "малиной", когда у тебя вся воровская шобла кантуется? - насмешливо спросил я.

При слове "шобла" лица авторитетов стали совсем угрожающими. Очень оно их обидело, можно даже сказать, унизило.

- Да завязал я, начальник! - сильно занервничал и закосил правым глазом Свистунов. - Бля буду, завязал. Это так... Пришли кореша в буру пошмалять немного.

- Ты что ж, кобелина, лаешься при девушках?! Какой ты пример подаешь подрастающему поколению?

"Подрастающее поколение" встретило мои слова дружным хихаканием. А одна шалава подошла, прижалась титьками пятого размера и игриво проговорила:

- Пойдем, мент, потрахаемся.

- Некогда, детка. - Я решительно отстранил проститутку. - Сначала я "потрахаю" твоих "пастухов". А если останется время и силы, то и до тебя дойдет очередь. Жди.

Авторитеты даже позеленели от злости и сгруппировались в небольшую, но грозную стенку, способную подмять под себя целый наряд милиции. Стенка медленно двинулась вперед. Колесов сообразил, что его забубенный дружок опять дошутился до угрожающей ситуации, выхватил из кобуры пистолет, снял с предохранителя, передернул затвор и взревел так, будто поднимал в атаку батальон омоновцев:

- Стоять, мать вашу! Каждый ваш шаг будет расценен, как нападение на сотрудника милиции. Стреляю без предупреждения!

Авторитеты остановились, переглянулись, и их дружный коллектив сразу же распался на отдельные индивидуумы, уже никакой угрозы не представляющие.

- Все, кроме хозяина, свободны! - скомандовал я.

Воровские авторитеты быстро и незаметно слиняли, прихватив юных путан.

После их ухода я повел носом, нарисовал на лице удивление.

- Да вы тут никак ширялись?! Как же так, Витек?! Ведь эта крупная статья напрочь перечеркнет лет на десять твою "непорочную" биографию. Да ещё этих вот, быстро повзрослевших девочек, вовлекаешь. Нехорошо, Свистун! Никак не ожидал от тебя такого паскудства. Огорчаешь ты родную ментовку. Очень огорчаешь! Что же нам теперь с тобой, голубь ты сизокрылый, шулер сраный, делать прикажешь?

После этого Свистунов струхнул до дрожи в коленках, порочное лицо его стало буро-красным, как у алкоголика со стажем.

- Ты чего, в натуре, офанарел, начальник! - закричал он. - Да мы, "марафета" и не нюхали. Что мы не знаем что ли че - по чем?!