Роман Ким - Агент особого назначения

Швырнув трубку, Уикс набросился на меня. Почему я не мог сам попросить Ляна свести меня с богачами из местной китайской колонии? Надо было проявить инициативу. Теперь все полетело прахом — упустили кругленькую сумму. Ее, наверно, подберет Аффонсу. Какое это несчастье, когда у тебя вместо толкового помощника законченный кретин и дегенерат.

Наконец утихомирившись, Уикс сказал, что история с Ляном спутала все карты. Дело, по-видимому, значительно сложнее, чем полагали до сих пор. Вынув из кармана две тысячи фунтов стерлингов, он вручил их мне — пусть хранятся у меня. Завтра утром он полетит в Манилу — дней на десять. Как только придет от него телеграмма, надо будет сейчас же послать деньги по адресу, который он укажет.

Я спросил: сказал ли он Фентону насчет меня? Уикс махнул рукой и ответил, что партия в гольф не состоялась. Он приказал мне не спускать глаз с Шиаду, который уже вовсю закупает снаряжение — очевидно, спонсоры торопят его. Нельзя допустить, чтобы он опередил нас.

Затем Уикс спросил: где у меня хранится письмо на желтом шелку? Оно нам очень пригодится, если мы проберемся в Китай, — послужит нам рекомендательным письмом. Я показал на самый нижний чемодан в углу — спрятано на самом дне.

Я проводил Уикса до вестибюля. У выхода Уикс столкнулся с рикшей, пробегавшим с пустой коляской. Уикс ударил рикшу в подбородок, тот опрокинулся вместе с коляской, одно колесо оторвалось и покатилось вдоль тротуара. Сев в машину, Уикс помахал мне рукой в знак приветствия и погрозил кулаком в знак предупреждения — не забывать его наставлений.

Когда я подошел к двери своего номера, меня окликнул Шиаду. Он сообщил, что Лян, кажется, при смерти. Он умрет и унесет с собой тайну. Шиаду добавил: судя по всему, старик был убит хунбанцами и Лян помогал им. А теперь, узнав, что Ляна, должны арестовать с минуты на минуту, и боясь, что он выдаст их, они прикончили и его.

Шиаду еще хотел что-то сказать, но, увидев кошку, которая, сев в нескольких шагах от нас, стала умываться, приложил палец ко рту. Потом шепнул на ухо: «При кошках нельзя говорить о секретных вещах, они подслушивают», — и на цыпочках пошел к себе.

Меня остановила молоденькая, очень кокетливая китаянка. Она вышла из комнатки, где находился коммутатор. Дверь комнатки выходила на площадку между первым и вторым этажами.

Девица стала быстро говорить: она дежурила в ту самую ночь, когда скончался господин Фу, и недавно Ян стал допрашивать ее: звонил ли кто-нибудь в ту ночь около двух часов в контору господина Фу? Он так строго разговаривал с ней, что она испугалась и ответила, что ничего не помнит. Но потом вспомнила: в ту ночь кто-то звонил господину Фу, но только не в контору, а в спальню. Она хотела сообщить об этом моему помощнику, но узнала, что он попал в больницу.

Я спросил телефонистку: хорошо ли она помнит, что звонили именно в ту ночь и именно в спальню господина Фу?

Она кивнула головой. В ту ночь после половины первого позвонили кинорежиссеру, он живет на втором этаже, и долго передавали по телефону песенки Элвиса Пресли, а потом позвонили из Коулуна, говорили насчет съемок на море. А после двух часов ночи был загадочный звонок в спальню господина Фу, говорили минуты две, и разговор прервался — испортился аппарат у господина Фу.

На вопрос, о чем они говорили, девица сплела указательный и средний пальцы левой руки и заявила, что она никогда не подслушивает мужских разговоров, она только слушала песенки и, когда позвонили господину Фу, почему-то решила, что будут опять передавать песенки, но оказалось совсем другое, очень странное. Она сейчас не помнит точно, что говорили, но записала несколько фраз на клочке бумаги. Может быть, бумажка сохранилась, она посмотрит дома.

Я сказал ей, чтобы она нашла эту бумажку и принесла мне. Прощаясь с телефонисткой, я взглянул вверх и увидел мальчишку-посыльного, прижавшегося к перилам. Поза изобличала его — он подслушивал.

На следующий день я почувствовал, что за мной следят, и решил проверить. Выйдя из почтамта, я прошел несколько кварталов быстрым аллюром, внезапно юркнул в переулок и, круто повернувшись, чуть не столкнулся с молодым франтоватым китайцем с наголо обритой головой — он, видимо, подражал американскому киноактеру Юлу Бриннеру. Спустя несколько минут я обернулся. Бритоголовый франт шел за мной. А когда я подходил к гостинице, он перешел на ту сторону улицы, и рядом с ним оказался высокий длиннолицый субъект в панаме.