Бернхард Шлинк - Прощание Зельба

Его предложение всех удивило. Но почему бы и нет? Почему бы ему не попытаться себя проявить? Если ничего не выйдет, то он хоть отдохнет, пусть устроит себе что-то вроде отпуска. А если получится — во что никто не верил, — тем лучше. Так что его отправили.

Отсутствовал он почти полгода. Звонил, слал факсы и электронные письма, предлагал инвестировать крупные суммы в энергетику — от электростанций в Москве и Свердловске до лицензий на бурение на Камчатке, иногда сообщал о русских бизнесменах, желавших вложить свои деньги на Западе и приезжавших в Шветцинген. Его сведения оказывались недостоверными, с русскими бизнесменами дальше разговоров дело не шло. Но после России Самарина точно подменили. И дело было не только в том, что он начал говорить с русским акцентом. Он одевался, держался и вел себя по-другому — словно входит в число руководителей банка. Старик Веллер в это время отошел от дел и переселился в дом престарелых Святого Августина. Бертрам и Штефани не хотели обидеть Грегора. Разве они не собирались вести себя не так, как их отцы, разве не планировали искоренить в отношениях со служащими высокомерие и чванство? Разве Бертрам и Грегор не выросли вместе? Разве Грегор не работал всю жизнь на семью и на банк?

Потом он заговорил о поглощении Сорбского кооперативного банка. Бертрам и Штефани пытались ему объяснить, почему этот шаг представлялся им ошибочным. Они считали, что будущее банка «Веллер и Велькер» связано с инвестиционным консалтингом, а не с обслуживанием вкладчиков. Кризис восьмидесятых годов удалось преодолеть, потому что банк сократил оборот, потому что они отказались от второстепенного и сосредоточились на главном. Но Грегор упорно стоял на своем. Однажды он вернулся из Берлина с сообщением, что завершил переговоры с ведомством по опеке над государственным имуществом, которые продолжались несколько недель, и купил Сорбский кооперативный банк за сущие гроши. Доверенность он подделал, так что, мол, если угодно, можете заявить об этом в полицию, тогда его отдадут под суд и посадят в тюрьму. Если действовать быстро и решительно, вероятно, можно успеть отказаться от сделки. Но не бросит ли это тень на банк «Веллер и Велькер»? Как отреагируют клиенты, узнав из газет про неразбериху в руководстве банка? Не лучше ли разрешить Самарину довести до конца дело с Сорбским кооперативным? Он уверен, что у него все получится. Это банк маленьких людей, в них он хорошо разбирается, поскольку и сам вышел из низов. Разве семья не в долгу перед ним, разве не обязана дать ему шанс?

Семья нехотя согласилась, и, как ни удивительно, дело наладилось. Хотя через год прибыли у Сорбского банка все еще не было, но и убыточным он тоже не стал: кроме уже существующего главного отделения в Котбусе было открыто несколько филиалов в сельской местности, и Самарину удалось выполнить требование ведомства не увольнять персонал. Похоже, у восточных немцев денег больше, чем принято думать. Складывалось впечатление, что у Грегора прирожденный талант выбивать финансовую поддержку из земельного, федерального и даже европейского бюджета. Наконец-то Самарин добился успеха!

Так они думали, пока Штефани не разобралась в сути дела. Она не доверяла красивому фасаду, не доверяла Грегору, поэтому не постеснялась порыться в его документах, хранившихся в офисном шкафу и в компьютере, и с помощью русского эмигранта-экономиста, которого нашла в Берлине, перевела на немецкий язык все, чего сама не могла понять. Она проинформировала Бертрама, и вместе с мужем они вызвали на ковер Грегора. Они объявили, что дают ему месяц на то, чтобы избавить их банк и их семью от своих грязных махинаций и своей персоны. Они не заявят в полицию. Но видеть его больше не желают.

Грегор отреагировал совершенно неожиданно для Штефани и Бертрама: «Что это вы себе вообразили? Я не сделал ничего плохого, даже принес кое-какую прибыль, а вы собираетесь меня уничтожить! Я — бизнесмен, у меня есть определенные обязательства, и я не могу позволить себе такую роскошь, как невыполнение деловых обязательств». Грегор заявил, что не собирается ничего менять. А коль скоро зашел об этом разговор — ему надоело перечислять все западные поступления через Лаузитц, [10] Название региона, в котором находится Котбус. впредь он будет получать и хранить деньги непосредственно в Шветцингене.

«Ровно месяц, — сказала Штефани, — разговор окончен. Не вынуждай нас идти в полицию».