Алина Кускова - Чисто русское преступление

Семен не читал, он сидел за компьютером с махровым полосатым полотенцем на горле и вдохновенно пялился в монитор. Елена Ивановна предположила, что внук нашел верный способ изготовить вечный двигатель. Он кивком ответил бабушке на приветствие, та вздохнула и прошла на кухню, чтобы разогреть мальчику принесенный ею куриный бульон. Семен питался отвратительно! Пустой холодильник, в котором мыши даже повеситься было не на чем, распахнул свою голодную пасть и благодарно принял продукты, купленные для любимого внука.

С дымящейся тарелкой супа Елена Ивановна важно прошествовала в комнату, весь ее вид говорил о том, что отказа от еды она не примет и, если придется, выльет содержимое тарелки за шиворот. Да, любовь бабушки порою бывает непредсказуемой, зато она точно знает дорогу к мозгам внука.

Семен вздохнул, глядя на тарелку, снова вздохнул, глядя на бабушку, и принялся есть.

– У тебя температура! – воскликнула Елена Ивановна, прикладывая ладонь ко лбу Семена.

– Тридцать семь и две, – шепотом пробормотал Семен, стараясь скрыть болезнь, и звонко чихнул.

– Не ври бабушке, – строго сказала Елена Ивановна, – тут все тридцать восемь! И это с утра! Почему ты не в постели?! Надеюсь, ты не собираешься идти на работу? В офисе денек-другой прекрасно обойдутся и без тебя.

– Не-а, на работу не пойду, пойду в библиотеку, – опрометчиво признался внук.

– Что?! – воскликнула потрясенная бабушка. – Какие еще хождения за три моря?!

– За три квартала, – поправил ее Семен.

Елена Ивановна задумалась над тем, какими словами сможет урезонить беспечного Семена.

– Ты всех заразишь, – нашлась она, – и тебя изолируют от общества как ходячий микроб. Вызови врача и ляг в постель!

– Заражу ее? – нахмурился Семен, переваривая суп и полученную информацию. – Ладно, я лягу.

Внезапная покладистость внука навела Елену Ивановну на странные мысли. А это «заражу ее» вообще говорило о многом. Кто это она? Знает ли она Пушкина и Блока? Умеет ли готовить, шить, стирать, убирать? Если она работает в библиотеке, то надежда есть, а если нет? Единственное, что осталось у Елены Ивановны в этой жизни, – это ее внук. И музей. И может быть, что вполне возможно, но не так скоро, вдовец Антон Капитонович... О чем она только думает?! Внук и музей, с нее и этого достаточно.

– Из музея украли наше «Житие городища», – горестно сообщила Елена Ивановна внуку, укладывая того на диван. – Вчера приехал столичный сыщик, такой хлыщ, думаю, он ничего не найдет.

– «Житие»? – удивился Семен, прекрасно знающий все музейные экспонаты с раннего детства, когда бабушка только начала водить его с собой. – Кому оно понадобилось? – и вновь заразительно чихнул.

– Вот именно! – Елена Ивановна заботливо укутала внука шерстяным пледом. – Я всегда говорила, что денежное выражение ценности в наши дни совершенно не оправдано. Вор знал истинную ценность рукописи. Думаю, – она наклонилась и прошептала, – это сделал подлинный ценитель культуры, просвещенный и умный человек.

– Если так, тогда его никогда не найдут, – предположил Семен, втайне предвкушая уход бабули и продолжение сидения в Интернете, где он отыскал замечательную программку.

Елена Ивановна согласилась с внуком. Она с первого взгляда поняла, что сыщик Андрей Туровский пижон и бабник, а такие специалисты могут вывести на чистую воду разве что недалекую блондинку, а не разумного преступника. В чем была уверена хранительница Бубенцова, так это в том, что недалекая блондинка точно не стала красть музейный раритет. По той простой причине, что блондинки к ним в краеведческий музей не заходили. Эти самые, которые увлекаются пижонистыми сыщиками.

Каким бы умным ни был преступник, а рукопись нужно вернуть музею. Нельзя допустить, чтобы обращение к потомкам города бесследно исчезло в частной коллекции. Нужно, ох нужно самой заниматься расследованием этого весьма запутанного дела! Как жаль, что внук заболел, придется обратиться за помощью к кому-то другому. К кому же? Кто поможет Елене Ивановне изобличить преступника? Антон Капитонович Чур стал первым и единственным претендентом на это скользкое дело.

Сегодня в краеведческом музее ничто не напоминало недавнюю кражу. Охранник Федоров дома отсыпался после благополучно проведенной ночи, директор сидел в кабинете и носа оттуда не показывал, сыщик еще не появлялся, посетителей тоже пока не было. Елена Ивановна подперла кулачком подбородок и нахмурилась. Она сидела на стуле в историческом зале и караулила похитителя. Нисколько не сомневаясь в том, что по обыкновению преступника тянет на место преступления, она решила его дождаться во что бы то ни стало. Бурная фантазия пожилой дамы рисовала в ее пылком воображении страшную морду мерзавца, покусившегося на бесценное сокровище, их «Житие». Морда почему-то походила на красную физиономию директора краеведческого музея Аркадия Аркадьевича Купцова. Это сходилось с первоначальной версией Елены Ивановны об умном (хитром!), культурном (показушник!), подлинном ценителе искусства (кому, как не ему знать стоимость экспонатов!).