Андрей Костин - Смертельная комбинация

- Не местный?

- Из Москвы.

- У меня сестра в Москве.

- Значит, земляки, - я кивнул.

- Ладно, покажу. Плевать я на всех хотел.

Я так и не понял, при чем тут все.

* * *

... Мы шли мимо зданий административного корпуса,

старых закопченных строений, потом по потрескавшейся

бетонной дорожке, вдоль которой росла крапива и среди ее

зелени, как проплешины, лежали бетонные блоки с торчащей

погнутой арматурой. Мы уже порядочно прошли.

Стало еще тише и как-то тревожнее. Территория, скажу я вам...

Я удивленно огляделся. Бетонная дорожка упиралась в высокий глухой забор, выкрашенный суриком.

- Пролезешь тут, - парень поднял с земли доску: между грунтом и нижним срезом забора была щель, сантиметров в тридцать.

- Часы есть? Долго не ходи. Дальше пруда вообще не надо. И так достаточно увидишь.

Я посмотрел ему в глаза - уж не разыгрывает ли? Но глаза у него были серьезные.

- Буду ждать поблизости, - он сделал неопределенный жест в сторону крапивы. - Тебе ничего не будет, а я и так на плохом счету.

Я не спускал с него глаз. Если разыгрывает, вернусь и дам ему по прыщавой морде.

- Сторожа не бойся, - сказал парень, - он старый, ему наплевать.

Я пожал плечами и полез в щель. За забором опять шла крапива, сквозь нее узенькая тропинка, может, один-два раза по ней прошли. Через несколько шагов остановился несколько озадаченный. Крапива становилась все выше и выше, поднимаясь над головой, как молодые деревца. А листья, наверное, не меньше моего носового платка. Мне это не понравилось. Потом я услышал журчание... Между корней крапивы пробивался родник и тонкой лентой петлял по рыжей земле.

Крапива стала редеть и вдруг кончилась, дальше - сухая, словно спекшаяся, земля, а по ней бежит ручеек, но уже не прозрачный, как вначале, а бурый, пузырчатый, словно обожженный.

Впереди пруд, а за ним - красное кирпичное здание, приземистое, с пустыми глазницами заколоченных окон.

И пруд.

Нормальный с виду пруд, только запах неприятный, а вода очень черная. И какой-то мешок плавает... Я присмотрелся и расстроился - это была собака. Мешок разорвался, из него лапы торчат, голова страшная - шерсть повыцвела, редкая, а под ней просвечивает голубая кожа. Глаз нет, и клыки оскалены... Обратно бреду в каком-то отупении.

На брюхе проползаю в щель. Осоловело стою, пока меня не окликает парень в синем халате.

- Видел? - спрашивает он.

- Ты про собаку?

- Я про все.

- Но собака...

Он помолчал, потом говорит - два года назад кто-то собаку в пруд бросил. Пес, конечно, издох, но не гниет, и неизвестно теперь, сколько времени там плавать будет на зиму пруд не замерзает, а охотников лезть и доставать нет.

- Она еще воет по ночам, - закончил парень.

- С ума сошел?

- Может, конечно, кто-то другой воет. Сказка это, творчество народа.

- А что не сказка? - я полез за сигаретами.

- Там, - он махнул в сторону забора, - наш комбинат с закрытым предприятием граничит. У них авария была. Не знаю, что за авария, только территорию огородили.

- Почему ты сказал, чтобы я там не задерживался? - Долго, вроде, опасно. Раньше говорили. У тебя как, все обошлось?

- Да, - я потер вспухшее запястье.

- Это что, крапива? - он посмотрел на мою руку. - Обойдется. Кожа слезет, и обойдется. Только не говори никому, что это я тебя сюда водил.

- Не волнуйся.

В воздухе стоял комариный писк А может, просто в ушах звенело.

* * *

Я вернулся в гостиницу весь запыленный. Погода стояла сухая, и пыль висела в воздухе, как колючее облако. У дверей я встретил переводчика. Утром в машине мы, кажется,

знакомились, на теперь я никак не мог вспомнить его имя.

- Поздно ты сегодня, - сказал переводчик.

- Да, - я кивнул, потом спросил:

- Кого-нибудь ждешь?

- Машину. Мы должны ехать.

- На ночь глядя?

- Пора. Поезд в одиннадцать.

- Что ж, тогда счастливого пути.

- Спасибо. Ты не знаешь, где дежурная? - он посмотрел на часы.

- Я только что приехал.

- Опять пропала куда-то. Надо ключ от номера сдать. Что мне, искать ее теперь?

По деревьям заплясали лучи фар, и серая машина выползла из сумрака липовой аллеи. Она развернулась и остановилась метрах в десяти от ступенек парадного входа.

- Вот, за нами приехали, - обрадовался переводчик, - Слушай, может я тебе ключи оставлю? Когда дежурная появится передашь. А то ведь больше некому - в доме ни души.

- Хорошо, - согласился я.

- Кстати, там пиво осталось, бери в холодильнике, если хочешь.

Когда они уехали, я открыл бутылку и стал пить прямо из горлышка. Выкурил сигарету. В доме было тихо-тихо, только об люстру бились ночные бабочки так, что хрусталь звенел тонко и жалобно. Дежурной все не было.