Леонид Костомаров - Десять кругов ада

- Фде пуфырь?

"Пузырь..." - снова догадалась Рая и показала на сумку.

Ястребов проглотил шоколадно-колбасный кляп, ворочавшийся во рту, циркнул молнией и вытащил из сумки бутылку. Зачем-то взболтал ее, как бы проверяя на прозрачность или на еще что-то неведомое. Потом все же отложил в сторону, стал доставать из сумки одежду и прочее. Куртку нацепил, нахлобучил парик и шапку, взял у Раи зеркальце.

- Ну, че, сойду за вольного?

Рая оглядела его. Парик был хорош: пришлось красить в черный цвет тот единственный, фиолетовый, что был у нее. Главное, чтобы дождик не пошел, не смыл краску.

- Сойдешь, - одобрила Рая. - Не боишься бежать?

- Как не боюсь, боюсь, конечно... Но все рассчитано. Я на Степку-водителя похож: как он отойдет от машины - я за баранку, газую к вахте. Давай пропуск, Болотов я! Будьте любезны: дыр-дыр, и воля! Двадцать минут - и я у тебя, как штык! Отсижусь недельку...

Рая как завороженная слушала Ястребова.

- Ой, сукой буду! - вдруг хлопнул он себя по лбу. - Про тебя ведь наш начальник отряда знает, Мамочка!

- Ничего, у Галки поживешь. Сосед мой, как же ему не знать.

- Точно! - обрадовался Аркаша и, навалившись на Раю, снова стал тискать ее. Одной рукой он успел схватить с газеты кус батона.

Второе удовольствие продлилось чуть дольше.

- Слушай, родная, - заговорил Аркаша. - У меня кент есть в зоне, бугор он, мы с ним последнюю птюху делили в Златоусте... Дашь ему?

Внутри у Раи как будто обрушилось что-то...

- Ты что, Аркаша? Какой бугор? - зашептала она. На самом деле ей хотелось кричать.

Ястребов понял это и чуть прикрыл ей рот ладонью.

- Только не ори, слышь... цыпонька. Чего такого-то: к тому ж от него мой побег зависит. Наше счастье.

Рая вывернулась из-под шершавой ладони, уткнулась в телогрейку лицом, чтоб не слышно было, и горько заплакала.

- Да че ты, че ты? - забеспокоился Ястребов. - Тут воля маячит, а ты... Нельзя рисковать больше: Квазимода от меня ментячий глаз отводить будет. А ты ерепенишься. Нельзя больше рисковать, цы-па...

- Давай я ему Галку приведу... в следующий раз, - заплакала она.

- Какой раз, ты че, ох... обалдела, коза... последний шанс судьба дает, потом все, кранты, век свободы не видать!

Ястребов не выдержал, залепил Рае звонкую пощечину - аж затрясся фонарик на ящике, отбросив на стены дрожащие блики.

- Подверни, не корячься...

Рая зарыдала - надрывно и басовито.

- Успокойся, Раечка, милая, родная, - зашептал Ястребов и стал гладить Раю - неумело, резко.

- Он один хоть?.. - сквозь рыдания спросила "декабристка".

- Один! - обрадовался Аркаша. - Божусь на курочку-рябу! - И сделал резкое движение большим пальцем правой руки - будто вырывая у себя воображаемый зуб. - Да он, воще, может, просто посидит, поговорит с тобой... ну, обнимет там, то, се... Ну че, пойду приведу?

- Где телефон? - шмыгнула носом Рая. - Я пока Галке позвоню.

- Вон, под топчаном! - обрадовался Ястребов. - Все, я счас, жди.

Он соскочил с топчана и исчез в дыре, а Рая, достав аппарат, стала накручивать заедающий на каждом обороте диск.

В это время в своем кабинете появился Лосев - заместитель директора ЖБИ. Он и не должен был прийти в субботу, как и рассчитывал Аркаша, но все же пришел: за номенклатурой плановой продукции. Он быстро сложил бумаги в портфель и собрался уходить, но вдруг услышал щелчки вращающегося диска. Аппарат явно где-то "запараллелили". Его предупреждали о вероятных подключениях, поэтому он не стал снимать трубку сразу, а дождался набора номера. К своему изумлению, он услышал не мужские голоса, а женские.

- Чего ты ревешь, дура? Сама ведь лезла...

- Галь, он еще одного пошел звать... Говорит, для дела дай ему...

- Может, в милицию позвонить?

- Ой, что ты, что ты! Позору не оберешься, попробую, может, уговорю его... с тобой познакомлю Квазимоду этого.

- Вот спасибо, подружка милая! Сама с Квазимодой трахайся! - Галя помолчала немного. - Побег-то обсудили?

- Обсудили. Все по плану будет, Аркаша все рассчитал...

Станислав Александрович тихо положил трубку и осмотрел телефонный провод. Так и есть: ответвление вело за угол. Он спешно прикрыл окно и выскочил из кабинета.

Ястребов же отвел Воронцова в подвал, вроде как для серьезного разговора, и перед ним в свете фонаря предстала обнаженная женщина, слегка прикрытая какой-то материей. Иван растерялся, зажмурился, как бы сбрасывая какое-то наваждение, не веря в реальность. Он почувствовал, как его пробивает дрожь, трясутся колени - мужская плоть мгновенно взыграла во всем теле...