Леонид Костомаров - Десять кругов ада

- Да якой он элэ-эктрик? - недоверчиво щурился рыжий прапор. - Горлопан он. Ты лучше откройся, за что в ШИЗО сел?

- Клянусь, электрик! - бил себя в грудь раздухарившийся Володька. - Мастак по этой части, сам видел. А в изолятор угодил за ксиву. Сам же поймал, а теперь смеешься?

Шакалов расхохотался, позвонил на вахту, спросил про Филина.

- Идет твой алэктрик. Гарно тут у вас... - оглядел он помещение. - Брагу, наверно, гоныте, а, поп? Гоныте, хлопцы, - сказал убежденно. - Знаю я вас, урок. Хорош чаек, - оглядел стакан, - только с горчинкой что-то... Анашу, наверно, сыплете! - захохотал он, не зная, как прав был в этот момент.

Лебедушкин даже поперхнулся. Взял себя в руки, рассмеялся.

- Ну а какой чай зэковский без анаши! - подтвердил. - Могу рецепт дать...

- Ты помолчи, рецептор... - осадил его прапорщик. - Пошукаю тут у вас бражку, смотри, не пожалею!

- Нет такого, - встрял Лукич. - А чай с горчинкой - это травку я добавляю. Весьма положительно для здоровья, гражданин прапорщик...

Шакалов оглядел его.

- Как дела, поп? Все молишься?

Поморник покорно кивнул.

- Помолись, чтоб ничего я у тебя не нашел... - бросил равнодушно Шакалов и отвернулся. - Жарко... - От наркотика веки его затяжелели, он моргал как-то по-детски, незащищенно.

Тут и Филин тихонько в кочегарку вошел, подмигнул Володьке и Поморнику, кивнул на засыпающего прапора - готов?

Володька радостно кивнул - действует!

Шакалов забухтел что-то и свалился на топчан, сразу захрапел так сильно, что казалось, на вахте услышат.

Филин хохотнул мягким красивым басом, показал рукой - к делу.

В руках Лебедушкина появился крюк с леской, к ней был привязан канат со стальной кошкой. Пантелеймон Лукич с удивлением и ужасом следил за их приготовлениями - решительные эти люди все уже продумали.

- Давай, батюшка... - кивнул Лебедушкин в дверях. - Бог простит тебя за предательство, я зла не помню...

И затопали вскоре шаги их на крыше.

ЗОНА. ФИЛИН

Дело-то нехитрое надо было сделать, и сделали. Лебедь с разбегу бросил крюк с привязанной к нему леской в сторону близлежащей сосны, что была уже за запреткой. Потянули на себя и быстро стали прокручивать свободный конец. За леской завился по воздуху канат. Выбрали на себя всю лесу и заменили ее канатом.

Вот и тропка к воле готова - только шагай, лети то есть.

Натянули канат покрепче, морским узлом привязали к толстой трубе котельной.

Все. Можно идти.

Тут только страшно стало. Где там эти хмыри, на вышках? Может, уже увидели наши приготовления и только ждут, когда двинемся? Скворечники эти будто ближе стали, видно, как в них покуривают автоматчики, голоса даже их слышу. Кто из них пулю мне всадит, какая сука, думаю...

Вот она, свобода - кусок сала в мышеловке, потянулся, а тут тебе по лапе щелк, и в бок свинцовым наказанием. Как расстрел. Идет человек, а куда идет? Хлоп - и дырка в голове.

В царское время так и называлось - примерное наказание свинцом. Вот и мне сейчас так же... Но там еще можно прошение о помиловании написать, дают возможность, а уж потом в "исполниловку" ведут... А тут - чукча какой-нибудь всадит тебе, покурит потом над телом да сигаретку на твое благородное лицо бросит и плюнет туда... Бррр...

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Добавлю.

После расстрельной камеры, "исполниловки", после осмотра врача и прокурора, подписания бумаг, что никогда не увидят родственники убитого, труп его отвезут на кладбище, а там тихо зароют в землю, без могильного холма, без таблички именной, словно и не было человека. Потом направят в суд на зеленом бланке официальное подтверждение о факте смерти.

Все. Как не было человека.

НЕБО. ВОРОН

Ну, как же вы любите условности все эти, связанные с бренными вашими телами... Ну, вот какая разница, где ж похоронят вашего страдальца, душа-то его уже далеко и смеется над вашими потугами...

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Как вы сами понимаете, я даже не хочу спорить с вами на эту тему, и вы сами отлично знаете почему... Я не хочу вас обижать... Человек должен быть захоронен, и память о нем - это не менее важно, чем его жизнь.

И закроем эту тему, пока я не наговорил вам чего-нибудь резкого... Вы живете рядом с людьми, а нас почти не знаете... Только не говорите банальности - "а за что вас любить?". Попробуйте сделать что-нибудь... доброе, а рассуждать мы и на земле умеем...

ЗОНА. ФИЛИН

Ну что, решился я наконец... Монтажным ремнем себя опоясал, пристегнул к канату. Смотрю - руки дрожат. Может, не надо? Лебедь торопит, не дрейфь... я его послал. Ладно, думаю, Аркаша... за Неаполь, за Москву твою, за свободу, будь она неладна, куда ж от нее, суки, деваться?!