Но еще неделю назад кто-то аккуратно обливал бетоном деревянный короб, в котором умастыривался веселый Жаворонков. Кто-то провожал его, стуча в дерево напоследок - передавай привет воле, браток...
Все здесь как на воле, только одеты строители необычно да матерятся, возможно, чаще, чем те, что на воле. А может, и нет.
Добавили им оплату, и работа, как доложила администрация завода, пошла посноровистее - кому копеечка-то не нужна?
Издали увидел, как в проеме одного из цехов исчез капитан Волков с двумя прапорщиками. Ясно, проводит плановый обыск в подсобных помещениях. Видеться с ним, честно сказать, и особенно в свете последних событий, Медведеву не хотелось, но вскоре его окликнули: к нему бежал солдатик из конвойной службы. Прислал солдатика Волков, просил вместе поучаствовать в обыске. Пришлось...
Волков уже проверил все раздевалки, душевые, столовую. Майор присоединился к нему перед ангаром, где работали два сантехника, зэки Кочетков и Чижов.
Когда группа вошла в комнатку сантехников, Кочетков попытался спрятать нож-самоделку, который обрабатывал, но было уже поздно. Вокруг лежали заготовки для следующих ножей, браслеты, ручки из оргстекла - в общем, обычные зоновские поделки. Умелец виновато поздоровался и, потупясь, замер под торжествующими взглядами проверяющих. Второй же, Чижов, как-то странно, тупо созерцал окружающее, по лицу его скользила глупая ухмылка, казалось, он не видел вошедших; красные, как у хищника, выпученные глаза тяжело ворочались. Не в себе был парень.
Майор подошел совсем близко, заглянул в бессмысленные глаза с красными прожилками артерий.
- Ага, клиент наш... - печально сказал он. - Ну-ка, дыхни.
Чижов тупо повиновался. Запаха не было.
- Нажрался чего-то... - брезгливо бросил Медведев, отходя.
Наглотавшийся таблеток зэк, которому было жарко и смешно, улыбнулся широко и глупо.
- Какие трубки, гражданин начальник? - зачем-то спросил он. - Да пожалуйста. - Он распахнул фуфайку, под которой была майка с самодельной эмблемой Олимпиады-80 - забавный медвежонок.
- На Олимпиаду собрался... - усмехнулся Волков.
- Ну, - твердо сказал зэк, качнувшись. - Чего зенки вылупил?! Отваливай!
- Ага, соревноваться, кто больше таблеток сожрет... - подхватил Волков, показал прапорщикам: - Обыщите, может, еще что осталось. В карцере теперь будешь олимпиадить.
- Да я же не пьян, начальник! Чего бодаешься, барин! - искренне возмутился Чижов. И захохотал.
Его обыскали, затем обшарили второго зэка и стеллажи. Летели на пол груды вентилей, каких-то болванок, рушились писсуары, умывальники, падали инструменты. Прапорщики крушили все подряд, будто не будет завтра у сантехников вызовов и не пригодится все это...
- Поосторожней! - увидев это, прикрикнул Медведев.
- Да-а... - разглядывал Волков Чижова, - человек от обезьяны произошел, а ты - обратно к ней идешь. Доигрался! Будешь теперь козлом.
- На себя в зеркало посмотри, - выговорил изумленный Чижов, - я-то произошел от человека, а вот ты от обезьяны. Горилла ментовская...
- Что? - не понял, точнее, не захотел понять такой наглости Волков.
Чижов показал ему язык. И тут же получил удар в лицо. Покачнулся, дернув головой. И сразу новый удар, на сей раз прапорщик свалил героя на пол.
Били теперь ногами. Первым, задыхаясь, остановился Волков. Сплюнул, махнул рукой:
- Хва...
Медведев издали брезгливо наблюдал за происходящим, потом вышел на воздух. Перевоспитать Волкова он не мог.
Ворон, сидевший тихо под самым потолком ангара, все видел, но не было ему интересно, и он смотрел вполглаза.
НЕБО. ВОРОН
Медведеву, должен заметить, не хотелось ни защищать этого впавшего в беспамятство от наркотика человека, ни останавливать избиение его. Все было ему противно, потому что уже очень много знал. Он уже знал, что таблетки к зэкам идут сегодня чаще всего с лукавого попустительства оперативника Волкова, и капитан, разыгрывая перед ним, Медведевым, бдительность и находчивость в обнаружении правонарушений, играл в эти минуты многоходовую комбинацию. Не зря же он притащил сюда майора.
А суть комбинации была мерзка: он пропускал в Зону таблетки, отслеживал пути их распространения и затем шел по ним, якобы отлавливая жертвы наркотика. Они становились и его жертвами. Гнусность этого деяния была четко рассчитана. Заранее выбрав жертву, он подводил ее к наказанию, себя к поощрению, Зону к видимости работы, а крайнего - наркушу - к большей зависимости от его губившего снадобья.
Читать дальше