Наталья Андреева - Достаточно одной таблетки

Забыла только добавить:

– Но не денежная.

Сама Ирочка о деньгах тогда не думала. Мама с папой работали, она училась, стипендию не получала, потому что училась плохо, но все равно была сыта-одета-обута, жила не в общежитии, в квартире на Алексеевской, хоть и в однокомнатной, с родителями, но зато своей. Многие ей завидовали, особенно приезжие. Домашняя девочка, скромная, чистенькая, на плече сумка, в сумке заботливо приготовленные мамой бутерброды с докторской колбасой да термос с кофе. После занятий Ирочка шла на автобусную остановку и ехала домой, где ее ждал вкусный обед. В подругах у нее были такие же москвички, дружили они «по территориальному признаку», кто с кем ближе живет. И дружба эта была не такая, как у общежитских. Те дружили отчаянно, взахлеб, свалив вещи на одну полку, а обувь в одну кучу. Все – общее. Рыдали друг у друга на плече, завалив экзамен, после занятий мчались стоять в очередях за дефицитом, как-то доставали контрамарки в самые популярные театры, ходили в музеи, спеша охватить все, пока в столице.

Московские девушки дружили тихо и сдержанно, снисходительно посматривая на приезжих, потому что знали: столица от них никуда не денется. Общежития откровенно побаивались, родители сказали им, что там грязь и разврат. Разврата Ирочка боялась до икоты. Грязь тоже не любила: в ее доме всегда было уютно и чисто.

Так она доплыла до четвертого курса, после чего получила диплом и распределение. Тут-то в спокойном русле реки ее жизни и возник островок. Ирочка влюбилась. И надо же! Он был приезжим! Из того самого гнезда разврата, из студенческого общежития! Иван с Ирочкой были ровесниками, только она отучилась четыре года и обзавелась дипломом о высшем образовании, а ему надо было проучиться пять. А потом ехать по целевому распределению к себе на родину, на завод по производству чего-то там, что имеет отношение к розетке и току. Ирочке и в голову не приходила мысль о том, что ее используют.

Об этом подумала мама, которая категорически отказалась прописать к себе зятя. Ирочка с Иваном поженились, родили ребенка, вместе пережили перестройку, а Глухарев все еще жил в столице на птичьих правах, ожидая, когда теща над ним сжалится. Так и не дождавшись, он нашел более сговорчивую женщину, хотя и с ребенком, но умеющую ценить работящего, непьющего мужика. И ушел к ней.

Это было пятнадцать лет назад. Вот уже пятнадцать лет Ираида Осиповна одна. Их сыну сейчас тридцать три года. Их общему сыну, потому что у Глухарева есть еще один, от второй жены. Ираида Осиповна знает, что в этом браке он счастлив, все у Ивана в порядке, семью он обеспечивает, а что касается бывшей жены, то Глухарев ей ничего не должен. Ушел Иван, как настоящий мужчина, с двумя чемоданами, в которых лежали его личные вещи, оставив теще и ее ненаглядную квартиру на Алексеевской, в которой его категорически отказались прописать, и ее драгоценную дочь.

Ирочкин брак разбила московская прописка. Только после развода она поняла, что Иван ее вовсе не использовал, как говорила мама, что он человек порядочный и муж хороший. Вот вам плата за бутерброды с докторской и за кофе в термосе! Раз мама говорит, ее надо слушать. Маме виднее, она жизнь прожила.

– Квартира только твоя, – сказала перед смертью мама. – Скажи спасибо, что я ее для тебя сохранила...

Отец умер годом раньше. Иван Глухарев не дотерпел до прописки в квартире на Алексеевской каких-то два года. Но никогда об этом не пожалел. Когда Ираида кинулась к нему, оказалось, что новая жена Ивана в роддоме.

– Давай начнем все сначала, – робко сказала Ираида, и в этот момент зазвонил телефон.

– Как вы сказали? Сын!!! – бывший муж схватил ее в охапку и принялся целовать – Слышишь, Иришка! У меня сын родился! Сын!!! Лечу!!!

О том, что у него семнадцать лет назад тоже родился сын, Глухарев как-то забыл. Это был сын из другой, муторной жизни, когда его постоянно долбали за место рождения, указанное в паспорте. Мол, почему не Москва?

Так растаяли Ирочкины надежды. И на работе начались проблемы. Она узнала, что такое нищета. Другие как-то крутились, пошли на рынок торговать, но она не была создана для торговли. Ираида знала, что и пытаться не стоит, первая же ревизия выявит у нее недостачу. В библиотеке же платили мало, Глухаревы едва сводили концы с концами. Иногда, хотя он уже не обязан был этого делать, деньги давал бывший муж. Тогда в маленькой семье Глухаревых был настоящий праздник!

Сын учился в институте Игорь пошел в отца; и внешностью, и пристрастиями: технарь. На последнем курсе он встретил свою любовь. И, о ужас! Она оказалась приезжей! Ираида же поступила точь-вточь как в свое время ее мать: категорически отказалась прописать сноху, впервые в жизни проявив твердость. Она знала, что поступает неправильно, но поделать с собой ничего не могла. Это упрямство она унаследовала от матери вместе с московской квартирой.