Наталья Андреева - Девять дней до весны

Тем не менее он продолжал эту игру во влюбленность, ведь все на них смотрели. Сам не мог понять, что происходит. Почему наступило это охлаждение, ведь еще неделю назад, в Москве, все было нормально. Может, все дело в том, что Яна за все платит? И когда она купила ему дорогой модный свитер оливкового цвета, украшенный геометрическим рисунком, Илья разозлился:

— Это еще что? Убери!

— Ну и дурак. Так и будешь ходить в том, что мама связала?

— Буду.

— Послушай, у тебя же такие необыкновенные глаза!

— И что в них необыкновенного? — буркнул он.

— Цвет. Изменчивый, как море. В пасмурную погоду оно серое, злое, а когда светит солнце, то набегающая на берег волна кажется изумрудной. У тебя зеленые глаза! Это надо подчеркнуть. Надень свитер.

— Не хочу.

— Просто примерь. Это же твой цвет.

— Я не баба, чтобы одежду к глазам подбирать.

— Да если бы у какой-нибудь женщины были такие глаза! Ну, прошу тебя! Илья, что тебе стоит?

Он нехотя натянул свитер. Яна улыбнулась:

— А теперь посмотри в зеркало.

Он послушно подошел к зеркалу.

«Что там она нашла в моих глазах? Глаза как глаза. Обычные серые глаза. Нет, она права. Сейчас действительно зеленые. Подумаешь! Не баба же я, в самом деле!»

— Ну, что? — спросила Яна. — Нравится?

— Нравится. Но все равно не возьму.

— Пусть в номере лежит, я уже этикетку оторвала. Не понесу обратно в магазин.

А через два дня, когда стало немного прохладнее и вечером они с Яной отправились гулять, Илья свитер все-таки надел. Еще одна уступка. Сначала она повезла своего любовника на юг, теперь вот взялась одевать. Сегодня свитер, завтра новые брюки, потом что? Скажет, что обычное нижнее белье ему не идет? Надо, мол, такое, чтобы подчеркивало его мужскую привлекательность. И подсунет очередной сверток. Нет, так дело не пойдет!

И чем ближе к отъезду, тем больше Илью мучила мысль, на какие деньги он тут шикует? Красивая женщина могла их заработать только в одном месте: в постели. Если спала с богатым любовником. И, возможно, не с одним. И от этой мысли он мгновенно потел и чувствовал, как кровь приливает к лицу. Ему становилось мерзко. До чего докатился!

И он заводил с Яной такой разговор:

— Ты давно работаешь в этой газете?

«Не скажет. Сейчас сведет все к шутке».

— Что?

— Сколько лет?

— Послушай, давай просто полежим. Меньше всего на отдыхе надо думать о работе.

«Так я и знал. А если спросить о деньгах напрямую?»

— Я вот думаю: неужели можно написать одну статью, а потом махнуть на юг? А? На эти самые деньги? Может, и мне надо искать такую работу?

— Писать, Илюша, не просто.

«Как же, пишешь ты! Каким местом?»

— Нет, я Твердо решил с армией завязать.

— И что ты будешь делать?

— У тебя спрошу. Ты же умная. Умная?

«Только ли за счет своего несравненного ума ты сумочку деньгами набила…»

«Как раз благодаря моему уму ты и лежишь сейчас на золотом песочке…»

Яну раздражали эти разговоры. Ну почему нельзя просто расслабиться и не разговаривать ни о работе, ни о деньгах? Он просто не умеет отдыхать! Она тоже хороша! Не может пресечь эти разговоры в корне. И вообще, все идет совсем не так, как ожидалось. Нет блаженной легкости, упоения морем, солнцем, любовью, наконец. В этот самый момент, когда думать хочется о ней, говорить о ней и заниматься только ею, накатывает непонятное раздражение. Волна за волной, волна за волной. От жары, что ли? Надо меньше времени проводить на пляже. Но он так хочет. А почему, собственно, все надо делать так, как хочет он? Платит-то за все Яна!

Черт знает что! Столько мечтать о море, о солнце, купить дорогие тряпки и модный купальник, такой крохотный, что его почти что нет, и не чувствовать себя счастливой. Ну, просто свинство откровенное! И раздражается она, уж конечно, не потому, что на Илью все смотрят. Мужчины с откровенной завистью, женщины с откровенным вожделением.

На нее, Яну, тоже смотрят. В красном купальнике, с короткой мальчишеской стрижкой, легкая, стройная, смуглая, она тоже хороша, но это совсем другое. Ни у кого нет сомнения, что отнять ее у этого красавца — дело безнадежное. Она свой выбор сделала. Раз и навсегда. Но Илья… Можно ли отнять его?

Он же ребенок, просто ребенок на этом празднике жизни, и любая игрушка, более яркая и дорогая, запросто может его заинтересовать.

Яна даже пожалела, что купила ему этот свитер. Ходил бы в мамочкином «шедевре» ручной вязки, висящем мешком, и не смотрели бы на него с таким вожделением все эти толстые богатые тетки. Чтоб им провалиться! Вдруг какая-нибудь из них не замужем? А денег — куры не клюют.