Наталья Андреева - Фобия

— Но я люблю его. Я ничего не могу с собой сделать. Ничего.

— Знаешь, я тоже это пережила.

— Ты. Ты умница, ты красавица, а я… я…

— Рина!

— Некрасивая, толстая, глупая, больная тетка! Ей только двадцать три года! Двадцать три!

— А тебе только тридцать. Старуха нашлась! Я, например, считаю, что у меня еще вся жизнь впереди. Я обязательно снова выйду замуж, рожу ребенка…

— Ребенка!

— Ой, извини, пожалуйста! Да и у тебя все будет в порядке. Ну, кто тебе запретил рожать? Кто?

— Тот врач. Ты помнишь?

— Ах, да. Помню. Мой хороший знакомый. Кардиолог. Но ты всегда можешь сходить к другому врачу. У нас все-таки провинция, а в Москве…

— Я живу в Москве всего лишь год. Господи, ну зачем дядя настоял на моем переезде в Москву? Такое ощущение, что он хотел убрать меня подальше из Истры!

— Может быть, и так.

— Мы столько лет прожили вдвоем, в его квартире… Было так хорошо, спокойно.

— Он знал, что скоро умрет, и хотел подготовить тебя к самостоятельной жизни. Нельзя всю жизнь надеяться на няньку. И потом, Марк живет в Москве. Зачем ему было переезжать?

— Все равно снимал квартиру.

— Рина, ты уверена, что он не из-за денег на тебе женился?

— Какая мне теперь разница? Конечно, Марк, он очень интересный.

— Да. Интересный мужчина.

— Интересный! Он настоящий красавец, я просто боюсь себе в этом признаться! Такой высокий, стройный, эти волосы, эти глаза…

— Да…

— На него многие женщины обращают внимание. Я даже ревновать не смею. Ну, какое право я имею его ревновать? Пусть у него любовница. Пусть. Молодая, красивая. Не бросит же он меня?

— Кто знает. Мужчины, они такие.

— Ты как своего поймала?

— Поймала?

— Ну, застукала? Он же тебе изменял?

— Да. Знаешь, сколько веревочке ни виться… Раз поверила, два поверила, а на третий проверила. У меня на такие вещи глаз наметанный, потому и тебе сразу позвонила.

— Спасибо тебе. Слушай, может быть, ты в Москву хочешь переехать?

— Я? В Москву?

— Я помогу тебе купить квартиру. Дам денег.

— Нет, Рина, я же сказала, что денег у тебя не возьму.

— Ладно, не будем пока об этом.

— Ты что-нибудь решила?

— Ничего. Абсолютно ничего. Как думаешь, а она мне может позвонить?

— Кто?

— Она.

— Любовница?

— Да. Она.

— Да зачем же?

— Ну, не знаю. Мне страшно.

— Тебе-то чего бояться? Ты жена.

— Жена… Я жена… Я у тебя время отнимаю. Ты с работы пришла, наверное, еще и не ужинала.

— Ничего. Мама еще разок подогреет.

— Как твои родители?

— Нормально.

— Болеют?

— Обходится как-то. Шестьдесят лет — это еще не смертельно.

— Вот и мой папа, наверное, тоже… Как думаешь, удобно ему позвонить?

— Не знаю. Я его как-то видела.

— Да? С… кем?

— С женой, с… сыном.

— Ему уже лет тринадцать, верно?

— Должно быть, около того. Все-таки надо отдать ему должное: до твоего совершеннолетия не женился и к женщине этой не переезжал. И с детьми не спешили.

— Да. Но мне все время кажется, что это было по обязанности. Он был со мной до восемнадцати лет, потому что дядя так хотел. Чтобы после смерти мамы отец не приводил в дом чужую женщину. Мы с ним совершенно чужие люди.

— С кем?

— С отцом. Ты меня, кажется, не слушаешь?

— Слушаю, слушаю, Рина.

— Ты ужинай. Я тебе как-нибудь еще разок позвоню. Можно?

— Господи, ну конечно! Ты не обижайся.

— Я понимаю. У всех проблемы, все заняты. Одна я ничем не занята, только своими… Ладно, до свидания. Целую.

— Целую. Все, пока.

Звонок.

— Алло?

— Рина? Ну, слава богу! Я хотела извиниться перед тобой.

— Ника?

— Да, я. Ты прости меня, страшно замоталась. Конец года, отчеты, отчеты…

— Ничего.

— Как у тебя дела?

— Неплохо.

— А с Марком?

— По-прежнему.

— Он дома, что ли?

— Нет. Его нет дома.

— Сегодня же суббота!

— Да. Сегодня суббота, и его опять нет дома.

— Так ты что, до сих пор не сказала ему, что знаешь?!

— Нет, не сказала.

— Ну, я тебе удивляюсь!

— Да. Мне все удивляются.

— Значит, он опять уехал?

— Да.

— И поэтому ты такая?

— Да.

— А почему к телефону долго не подходила?

— …

— Рина?

— Да?

— Что, опять?

— Да.

— Ты боишься, что позвонит человек, которого ты не хочешь слышать?

— Да.

— Тогда отключи телефон! Чего же проще?

— А вдруг позвонит Марк?

— Ну и что, господи?

— А вдруг с ним что-нибудь случится?

— Ну и что?

— Я не могу так. Вообще никак больше не могу. Я его то люблю, то ненавижу. Сама не знаю, чего больше. Все время думаю только о нем, о том, что делать. Сказать или не сказать? Я просыпаюсь с этой мыслью и засыпаю с этой мыслью. Не могу ни есть, ни пить, ни спать. Он спит, а я лежу рядом и смотрю в его лицо. Я не знаю, что мне делать. Я люблю его.