Наталья Андреева - Принц Эдип

— Да. Сначала я хотел их сжечь. Два даже порвал. Потом опомнился, остальные холсты просто развернул изображением к стене.

— И позвонили Асе, так?

— Откуда вы знаете? — уставился на Алексея Лопухин.

— Вы повесили на стену ее портрет.

— Ну, повесил. Чтобы привыкнуть. Отец всегда хотел, чтобы я на ней женился. Его это устраивало. Меня нет.

— Почему?

— Я хочу стать художником. Настоящим художником. Вот Надя — та в меня верит. А Ася… У нее чуть что: «Папа нам поможет. Ты можешь работать у него на фирме. Спроси у папы». Петр Николаевич у них в семье царь и бог. Да знаю я Рябова! — с раздражением сказал Стас. — Он считает, что я занимаюсь ерундой. А для меня это смысл жизни, поймите!

— Но ты уже был близок к тому, чтобы сделать ' предложение Асе?

— Я просто ей поплакался. Позвонил, и… Она пришла. Она добрая. А кому? Мы дружим с детства. Она хорошая девушка, только… — Лопухин не договорил, махнул рукой. — Ни рыба, ни мясо. А что касается портрета… Ведь и правда, хорош?

А? — с надеждой спросил Стас.

— А как у вас сейчас?

— С Надей? Нормально. То есть, хорошо. Она очень энергичная. Живая. А, главное, пробивная. Говорит, что сделает из меня человека. Она английский знает. Собирается меня продвигать, устраивать мои выставки. Продавать картины. Говорит, что ее внешность, общительность плюс мой талант — это сила. Я скоро окончу училище, получу диплом. Я ведь, уходил в академичку, и, если бы не Надя, вряд ли восстановился бы. У меня силы воли не хватает. Когда все против меня, я не выдерживаю. А Надя… Ведь ей только двадцать! А она такая целеустремленная! Она говорит, что у нас непременно получится! — с воодушевлением сказал Стас.

— Дай бог, — вздохнул Алексей. — Но портрет сыграл свою роковую роль.

— Что вы имеете в виду? — невольно вздрогнул Лопухин.

— Так. Дело идет к развязке. Прошу в зрительный зал.

Алексей кинул внимательный взгляд на понятых. Мужчина средних лет в белоснежном халате, судя по виду, повар, и посудомойка. Кроме гостей Монти в клубе присутствовали и рабочие по кухне, бармен и охрана. Словом, обслуживающий персонал. Но Леонидов уже был уверен: здесь дело семейное. Лопухина убил кто-то из своих. Взять, к примеру, Стаса. Его последнее объяснение с отцом привело к тому, что Вячеслав Валентинович вынужден был обратиться к стоматологу. Если верить рассказу Монти. Допустим, Лопухин-старший вновь попытался очернить Надю, и на этот раз обидчивый сын ударил его уже не кулаком, а бронзовой статуэткой, подвернувшейся под руку. Могло такое случиться? Могло!

— Ну, преступим, — прервал его размышления следователь.

— Да, — Алексей встряхнулся и обратился к гостям: — Прошу всех — внимание. Наина Львовна, будьте любезны, дайте мне вашу сумочку.

— Сумочку? — Нечаева вздрогнула. — Господи, зачем?

— Будьте любезны.

— Я не… Я отказываюсь, — решительно заявила Нечаева. И прижала сумочку к груди, чтобы показать: ни за что не расстанусь.

— Ну что нам, силу применить? — спросил следователь. И посмотрел на стоящих в дверях сотрудников милиции.

— Ная, в чем дело? — спросил Сажин. — Почему ты не хочешь отдать им сумочку? Не бойся, они тебе ничего не сделают.

— Наина Львовна? — Алексей строго посмотрел на Нечаеву, и та сдалась.

— Пожалуйста.

Леонидов взял сумочку, которую протянула ему Наина Львовна. Элегантную сумочку из натуральной кожи, цвета «пьяная вишня».

— Понятые, прошу смотреть внимательно, -Алексей щелкнул замочком. Мужчина в белом халате и женщина средних лет подались вперед.

— Копаться в чужих вещах неприлично, -сквозь зубы сказала Нечаева. — Но я вижу, что вам не привыкать.

— А я и не собираюсь копать глубоко. То, что я ищу, лежит на поверхности.

Алексей аккуратно, двумя пальчиками вынул из сумочки белоснежный носовой платок с меткой «Н. Н». Понятые вытянули шеи. Ася перестала плакать и вцепилась в мать. Ада Станиславовна и ее тетка взялись за руки, словно ища друг у друга поддержки. Сажин оторопел, а Петр Николаевич Рябов невольно вздрогнул. Следователь тоже уставился на платок и присвистнул. На белой ткани виднелись бурые пятна.

— Наина Львовна, это ваш платок? — спросил Алексей. Та замялась. Потом посмотрела на метку и кивнула:

— Да. Мой.

— Судя по всему, кровь, — сказал Алексей, имея в виду бурые пятна. И Нечаевой: — Откуда?

— Я поранила палец.

— Наина Львовна, вы же понимаете, что узнать, кому принадлежит кровь на платке — это только вопрос времени, — мягко сказал Алексей. — Мы же не дети. А кровь на платке, я в этом уверен, принадлежит потерпевшему. Факт изъятия платка из сумочки госпожи Нечаевой будет зафиксирован в протоколе. Так, Александр Юрьевич?