Наталья Андреева - Принц Эдип

— Все трое, что ли там жили? С мая месяца? И что, одна с животом ходила, а две другие подушки подкладывали? А к чему такая тайна?

— Чтобы никто не узнал правды, — тихо сказала племянница.

— Мы решили, что будем заодно, — всхлипнула вдруг Люся. — И… стыдно было. Вместе-то сподручнее.

— Значит, совесть еще не окончательно потеряли. Эх, подружки, подружки! Повсюду-то вы втроем ходите! Значит, на троих и грех будет. И на Ванде. Хоть она мне мать, и родителей почитать надо, но в этом случае я ее осуждаю. Хотя работу свою она сделала хорошо. Мальчик чистенький, пуповина обработана, да и мамаша, я смотрю в порядке.

Мария Казимировна еще раз внимательно оглядела девушек, пытаясь определить, у которой туго перетянута грудь, чтобы молоко поскорее пропало. Но больше ничего не сказала. Деловито стала заворачивать ребенка в одеяльце. Все трое в последний раз жадно заглянули в сверток.

— Пока, малыш, — тихо сказала Ада.

— А, ладно! — беспечно махнула рукой Ная. -Чему быть, того не миновать!

А Люся промолчала и в который раз всхлипнула. У нее слезы были близко. В детстве так и дразнили: плаксой. Когда Мария Казимировна ушла, прижимая к себе сверток, девушки еще какое-то время стояли, подавленные.

— Ну, пошли что ли? — грубо сказала Ная. -Чего тут делать?

— Не будет нам в жизни счастья! — отчаянно сказала вдруг Люся. — Ну не будет, и все тут!

— А ты не каркай, — усмехнулась Ная. — Слышала, что тетка Мария сказала? Будут у нас еще и мужья, и дети. Я, например, медлить не собираюсь. И года не пройдет, как выскочу замуж. Как только попадется умный, богатый и красивый, так сразу.

— Ой, не знаю, — боязливо пожала плечами Ада. Статью она пошла в Новинских, была высокой, Стройной, светловолосой. Словом, девушкой видной. Но такой же надменной и холодной, как тетя Мария. И осторожной. — Ничего про себя не знаю.

— А я должно быть, никогда-никогда не выйду замуж! — заявила рыжеволосая Люся. — Ну, кому я нужна такая?

— Однако один нашелся, — лукаво заметила Ная. Из трех девушек, она одна чувствовала себя уверенно. И не собиралась прислушиваться ни к словам Марии Казимировны, ни к нытью подруги Люси. Жизнь продолжается! Август кончается, а осенью — новые проблемы.

— Я ухожу в академический отпуск, — неожиданно заявила она. — Так что на лекции теперь ходить будете без меня.

— Как это в отпуск? — заволновалась Ада. -Ная, да ты что? Тебя же из общежития попросят!

— Ну и пусть! Я уезжаю с археологической экспедицией. На юг страны. В пустыню. Глиняные черепки, бородатые археологи, песни у костра под гитару. Романтика! А библиотековедение — это не мое. Сразу поняла: не мое, и все тут. Год перекантовалась в общежитии — и хорошо. Перевестись в хороший вуз не удалось — плохо. Очень плохо. Но еще целый год я лично терять не собираюсь.

— Так ты что, из академки к нам не вернешься?! — в ужасе спросила Люся, которой в отличие от подруг пришлось поступать дважды, и она была безумно счастлива, что учится теперь в Институте культуры.

— Вряд ли, — покачала головой Ная. — Впрочем, человек предполагает, а Бог располагает, так что ли, подружки? Как сложится. В любом случае: спасибо вам за все! Но на этом наши пути расходятся.

— А как же Дима? Ты что, и его бросишь? — с удивлением спросила Ада.

— Подумаешь, сокровище! — тряхнула Ная черными кудрями.

— Зря ты так, — переглянулись подруги. — Такими парнями не бросаются.

— Какие наши годы! Еще лучше найдем! — И Ная лихо рассмеялась. — Ох, и дам я чертей бородатым археологам! В бараний рог скручу! И в следующем году непременно — замуж!

— Смелая ты, — грустно сказала Люся. — А я вот жизнь хочу прожить потихоньку. Не высовываясь. И того, что случилось сегодня, мне никогда не забыть!

— Надо забыть, — твердо сказала вдруг Ада. -Что было, то прошло. Ная права. Этого ребенка мы никогда больше не увидим. И слава богу! — с чувством добавила она.

…Она прилетела в Москву ранним июньским утром, из далекого северного городка под названием Игарка. С аттестатом зрелости, в котором было четыре «четверки»: по физике, химии, алгебре и геометрии. Все остальные «пятерки». Сошла с трапа самолета: в одной руке чемоданчик, в другой авоська и теплое пальто. В авоське резиновые сапоги. Кто-то из провожающих сказал, что в Москве и летом холодно и сыро, а от Игарки столица отличается только отсутствием вокруг тайги и злющих комаров. Ну и домов побольше, а сами они малость повыше.