Наталья Андреева - Раб лампы

За неделю произошло немало значительных событий. Во-первых, она купила-таки Сеси машину. Один из жителей коттеджного поселка продавал зеленый «Опель», на который только-только закончилась двухгодичная гарантия. И по-соседски сделал Маргарите большую скидку, да еще и взял на себя проблемы с оформлением. Грех было отказываться от такой возможности — тем более, что деньги у нее были. Ведь она продала Лимбо с потрохами, как и сказала Сеси. Право отливать с черной девушки ширпотреб и обеспечило Сеси новую машину. Да и Маргарите кое-что осталось.

Сеси был счастлив.

— Неужели у тебя никогда не было машины? -недоумевала Маргарита. По ее подсчетам, он должен был неплохо зарабатывать за курортный сезон.

— Конечно, была! Я продал ее незадолго до майских праздников. Думал отработать сезон, добавить денег и купить новую. Но десять тысяч долларов — для меня деньги. Такую я бы не купил, -признался он, имея в виду зеленый «Опель».

— Почему ты думаешь, что для меня не деньги?

— Те, кто живет в этом поселке, денег не считают, — усмехнулся Сеси.

— Это тебе сказала дочка Елизаветы Павловны?

— Какой Елизаветы Павловны?

— Проехали. Садись, пробуй.

Сеси, радостно улыбаясь, полез за руль. Она же задумалась. Надо было бы съездить к нему на съемную квартиру. Посмотреть, что и как, поговорить с соседями. Но Сеси сказал, что сам перевезет вещи, и вопрос был закрыт. Маргарита была уверена: все тайное рано или поздно становится явным. Правду она все равно узнает. А пока… Пока они с Сеси были счастливы. И вместе обкатывали вновь приобретенную машину. Съездили в город за покупками, накупили в супермаркете полную тележку продуктов, поужинали в ресторане. Она встретила знакомых, которые отнеслись к Сеси благосклонно. В общем, день прошел удачно. Чего не скажешь о следующем.

Встала она рано и начала работать. Слова Дере не давали покоя. Она придирчиво осмотрела скульптуру. С чего Алик решил, что это кич? Из-за рук, которые и в самом деле слишком уж длинны? Что хорошо для Лимбо, плохо для Сеси. Она принялась переделывать. Увлеклась и не заметила, как наступило время обеда. Сеси несколько раз заглядывал в мастерскую, но она не реагировала. Наконец он не выдержал.

— Ева, а как насчет обеда?

— Что? — спросила она, не оборачиваясь.

— Я кушать хочу!

— Вон!

В него полетел ботинок. Лепила она в тяжелой обуви на плоской подошве, да и одета была в бесформенный холщовый комбинезон. «Как мужик», — хмыкал Дере. Сеси ловко увернулся от летящего снаряда и исчез. Оставшись в одном башмаке, Маргарита Мун продолжала увлеченно работать. Ей хотелось переделать все немедленно. Чтобы, увидев скульптуру вновь, Дере поменял свое мнение.

— Вот так, Алик. Вот так, — бормотала она, заглаживая неровности.

Эскиз был из глины, привычной с детства — с ее влажной фактурой. Появилась идея, и она решила проверить: а вдруг пойдет? А тогда уже можно будет перенести на твердый материал. И вдруг спохватилась. Что это у него с лицом? Не может быть!

На лице Сеси с тонкими полудетскими чертами красовался мясистый нос Альберта Дере. Она со злостью ударила кулаком, превратив лицо в лепешку. Твою мать!

— Сеси!

Никакого ответа.

— Сеси! — крикнула она еще раз.

Потом схватила тряпку. Вытирая руки, выглянула в холл. Где он шатается, когда так нужен ей? Черт возьми! Вот к чему приводит отсутствие натуры! Надев второй ботинок, она прошла на кухню. Никого. Маргарита начала злиться.

Сеси она нашла в саду. Он лежал в гамаке и дулся. Рядом, на траве, валялся глянцевый журнал. Машинально она отметила, что на обложке красуется грудастая девица в неглиже. Журнал для мужчин.

— В чем дело, Сеси? — раздраженно сказала она. — Я не могу до тебя докричаться!

— Ты сама меня прогнала.

— Потому что ты мешал мне работать.

— А ботинок — это обязательно?

— Ну, извини. — Она взъерошила его волосы. -Пойдем.

— Куда? — спросил Сеси, выбираясь из гамака.

— Работать! — И она широко зашагала к крыльцу.

— Неплохо было бы поесть для начала, — пробурчал он ей в спину.

— Мне некогда. Есть суп — разогрей.

— Я привык, чтобы обо мне заботились.

— Вот как? — Она обернулась. Стараясь держать себя в руках, сказала: — Я могу делать это только в свободное от работы время.

— А когда оно наступит?

— Видишь ли, скульптура не совсем получается…

— Я виноват?

— Хватит препираться! — не выдержала она. -Ведешь себя как ребенок! В конце концов…

— Кто это? — Он ткнул пальцем в сторону ворот.