Наталья Андреева - Выдержка

Я выбрал «Аэропорт», взял пустой рюкзак и без колебаний вошел в вагон. Я не знал, чем закончится этот день, уверен был только в одном: сюрпризы еще не кончились. У меня по-прежнему оставалась старая набойка. Вдруг и ей найдется применение?

Минут через десять я вышел из метро и неуверенно огляделся. Леонид Петровский не привык перемещаться по улицам родного города пешком. Но я уже был не я. Машины у меня больше нет, за моими плечами болтается старый рюкзак, на щеках опять пробивается щетина. Невольно я вспомнил годы дальних странствий и словно бы скинул с плеч десяток лет. Ко мне вернулась моя юность. Я рассмеялся и, насвистывая, пошел вперед — искать улицу 8 Марта. Мне было так легко! Вы себе даже не представляете!

Бродил я недолго. Прохожие, видя мою открытую улыбку, охотно указывали дорогу. Наконец я вышел туда, куда хотел. На одном из домов висела табличка: «Улица 8 Марта». Я с удовольствием смотрел на старые дома и улыбался. Меня вела моя звезда. Все, что мне надо было сделать, это напрячься и вспомнить. Дом, на который указывал Павел Сгорбыш.

Итак, мы ехали по улице.

— Вот этот дом!

— Остановить?

— Не надо; Поехали отсюда.

— Остановить?

— Да!!!

…Я перешел через улицу и встал как вкопанный, не веря своим глазам. Передо мной красовалась вывеска: два красных сапога. В полуподвальном помещении старого дома, в котором когда-то жила любовь Павла Сгорбыша, сейчас располагалась сапожная мастерская. Я достал набойку и крепко сжал ее в кулаке. Мне — сюда.

Спустился по ступенькам и неуверенно огляделся, пытаясь привыкнуть к сумеркам после яркого солнечного света. Передо мной зиял проем. Заглянув туда, я увидел длинный узкий коридор. А на зеленой стене вывеску: «Мастерская — направо!». И стрелка.

Направо так направо. Я поправил рюкзак на плече и пошел по стрелке вслед за своей звездой. Вот и сапожная мастерская. Я толкнул дверь. Вошел и… Народу на мое счастье не было. За деревянной стойкой сидела приемщица. Увидев меня, она поднялась. Я обомлел.

Передо мной была высокая, стройная девушка с темными волосами и пышной грудью. Серо-голубые глаза красиво оттенены длинными ресницами. Алый рот, темные брови дугой, на левой щеке маленькая родинка. Я смотрел на нее, открыв рот. Вспомнил наш разговор со Сгорбышем:

— И какой ты ее представляешь, сынок?

— У нее длинные темные волосы и светлые глаза. Голубые или синие. Большая грудь…

Передо мной стояла женщина моей мечты. Я понял это, когда, увидев меня, она воскликнула:

— Ну наконец-то!

После чего вышла из-за стойки и крепко схватила меня за руку. Она говорила то, что я хотел услышать, но никакого наушника в ее прическе не было. Я видел волосы, гладко зачесанные назад, тяжелый узел на затылке и маленькое розовое ушко. Такое аппетитное, что захотелось его съесть. Я уже представил, как шепчу в это ушко все нежные слова, какие только знаю, и дух захватило…

— Я уже думала, что ты никогда не придешь!

И, не давая мне и слова выговорить, она потащила меня за собой:

— Пойдем!

Даже если бы меня вели прямиком в ЗАГС, я и не думал бы сопротивляться. Но меня затолкнули всего-навсего в подсобное помещение. И велели:

— Сиди здесь. Я сейчас отпрошусь с работы. Конечно, будет скандал, ну и пусть! Я так долго тебя ждала!

Какой музыкой звучали в моих ушах эти слова! Вы себе даже не представляете! Я и так уже понял, что это — марш Мендельсона! Ай да Павел Сгорбыш! Нашел для меня жену! У меня просто не было слов. Она же обернулась в дверях и укоризненно спросила:

— Почему ты так задержался?

Почему? Я развел руками. Я и сам не мог теперь этого понять? Почему я так задержался? Все Люси, Юли, Маши мигом вылетели у меня из головы. И даже Олеся. Я видел только ее. Женщину моей мечты. Хотя не знал даже, как ее зовут.

Она оставила меня, но не надолго. Еще бы пять минут, и я бы без нее задохнулся. Она влетела в подсобку, словно ветер, и вновь схватила меня за руку:

— Пойдем!

Я все еще не сказал ей ни слова. Она это заметила, потому что спросила:

— Ты от них оторвался?

— Вроде бы да, — неуверенно ответил я. Меня мучил один вопрос: откуда она все знает? И кто она?

Мы вышли в коридор, девушка по-прежнему крепко сжимала мою руку, словно боялась, что я исчезну. Огляделась и сказала:

— На всякий случай, мы выйдем через черный ход. Я все предусмотрела.

И потащила меня в глубь старого здания, где пахло сырой штукатуркой и краской. Я шел, не сопротивляясь, только спросил: