Наталья Андреева - Выдержка

— У Сгорбыша?

— Да. У твоего напарника.

— Только эти?

— А какие еще? — удивилась Олеся. — Продюсер сказал, что проще начинать со скандала. Мол, все будут знать тебя в лицо.

— А то, что не с лучшей стороны знать, это как?

— Какая разница? Лишь бы говорили!

— Значит, тебе без разницы, что говорят? Ты готова на все, лишь бы оказаться в центре внимания желтой прессы? Фотографироваться в любом виде? Голой, пьяной? Лишь бы в обнимку со звездами, в одной с ними компании?

Я все больше убеждался, как же мне повезло! А я, дурак, сокрушался!

— Но, Леня! Что я еще могу?

— Что ж, ты сделала свой выбор. Выходи из машины.

— Что-о?

— Время, на тебя отпущенное, закончилось, — я демонстративно посмотрел на часы. — У меня дела. Ты что, не слышала? Я занимаюсь бизнесом.

— Вот ты какой! — с удивлением сказала она.

— Ты еще не все знаешь. Наведи справки. Тебе такое расскажут! Давай, вылезай. — Я перегнулся и открыл перед ней дверцу.

— Я вечером свободна…

— Зато я занят. И не вздумай мне звонить. Не отвечу. Пошла отсюда! — заорал я.

Олеся выскочила из машины, как пробка. Я захлопнул дверцу, взревел мотор. Вот теперь меня жгло изнутри. Казалось, там пылает огромный факел. Даже в носу защипало, словно от едкого дыма. Но это не дым, это… «Спокойно-спокойно-спокойно…» Будь проклято все! Продажный мир, продажные женщины. По мне, так лучше честная благородная нищета. Но может быть, я так говорю потому, что я этого не знаю? Мне-то не пришлось выбиваться в люди, мозолить глаза, совершать сделку с совестью. Меня-то чаша сия миновала. Но как же хочется верить хоть во что-то! Ведь когда я ехал сюда, я все еще надеялся… И этот букет… Разумеется, он не Катеньке предназначался.

Все. Тема закрыта. Я еду… А куда я еду? Мне надо подумать. Время обеденное, но в ресторан не хочется. Наверняка встречу там знакомых, завяжется пустой разговор… А перекушу-ка в фаст-фуде. Подъеду к окошку и приму из рук прелестной девушки пакет. Зарулю на стоянку, пожую здесь же, в машине, подумаю. А подумать есть о чем.

Итак, у меня ничего нет. Квартира Сгорбыша разгромлена, пакет с фотоматериалами из студии сгорел, Длинношеее убит, мой компьютер выведен из строя. Ни единой зацепки. Мне нечего анализировать. Фотографий нет. Но есть люди. Свидетели, участники событий.

Я купил еды и, как только насытился, начал хоть что-то соображать.

Кажется, я знал, что делать дальше…

Часа через три я вернулся домой. Мне надо было поговорить с мамой. Или с отцом. Я хотел навести справки о бизнесмене, который поручил сделать фотографии своей невесты. Помните заказ на второй фотоальбом — ко дню рождения?

Я задумался. Первые два фотоальбома должны быть целы. А вот третий, предназначенный Сидору Михайловичу, скорее всего, уничтожен.

Третий фотоальбом… Но ведь он продублирован!!! Есть экземпляр Сгорбыша, и тот, который делал я. Знали ли об этом люди, убравшие директора комбината и его любовницу? Не известно. Если криминальные фотографии были сделаны во время нашей со Сгорбышем слежки за Сидором Михайловичем, их уже уничтожили. Но есть шанс, что о случайном дублировании этого альбома они не знали. Кому теперь принадлежит имущество холеной блондинки? Как там ее? Я наморщил лоб. Леля! Надо бы это узнать.

Но для начала я узнаю, почему сорвалась свадьба. Я опять напрягся и вспомнил имя бизнесмена: Юрий Соловьев. Кажется, он владеет сетью магазинов, торгующих компьютерами. Розница и мелкий опт. Я не помню его среди наших знакомых, людей высшего круга. Но зато знаю в лицо. Когда Сгорбыш отдавал бизнесмену альбом, я его срисовал, оставаясь в машине. Коренастый, невысокого роста, брюнет, лицо сплюснутое, словно ему по голове ударили молотком, отчего и произошла деформация. Торчащие уши, широченные скулы, короткий нос, зато узкий, но длинный рот. Такое лицо не забудешь! Еще у него длинные, как у гориллы, руки и кривые ноги. Уверен, что волосатые до безобразия.

Девушка, на которой Соловьев хотел жениться, выше его на полголовы. У нее волосы цвета пшеничного колоса и огромные голубые глаза. Ангельское лицо, отличная фигура. Но что-то с ней не в порядке, раз свадьба не состоялась.

Я вспомнил Лену, вдову Сидора Михайловича. Скорее всего, обе девушки попали в руки мафии. Их держит в рабстве преступный Синдикат. Как сказала Лена, она уже расплатилась. А что с голубоглазым ангелочком, неизвестно. Надо узнать: что не понравилось Юрию Соловьеву в сделанных нами фотографиях? Лично я, как уже говорил, ничего не заметил. Никакого криминала. Но узелок завязался, ниточка потянулась. Сидор Михайлович — Лена — Девушка-так-и-не-получившая-обручального-кольца.