Лев Кожевников - Смерть прокурора

По залитой солнцем, заснеженной поляне, прямо перед его зимовьем, вышли из лесу шестеро охотников. Все в белых маскхалатах, идут гуськом на лыжах, переговариваются. На валенках -- белые чехлы. С палками. Даже лица разглядел, вроде знакомые. А вот кто -- ни одного не вспомнил.

Первая мысль была -- бежать. Если егеря, то за браконьерство в два счета срок влепят, не охнешь. Даром, что в городе жрать нечего. Но потом видит: все шестеро вроде как мимо через поляну идут. Его не замечают. И балаган мимо прошли, не увидели... Охотнички хреновы. И тут Андрей спохватился. Да ведь его ищут! Как-никак две недели уже прошло, жена извелась, поди-ко, дома. Хотя... с чего бы ей? Он и не обещался скоро. И зачем тогда маскхалаты, если на поиски отправились? Нет, что-то тут другое. Скорее всего, начальство по лицензии промышляет. Говядина со свининой надоели, которыми с баз отоваривают, вот решили лосятинкой разговеться... Жирок на боках разогнать. Точно. Только вид сделали, будто не заметили его. Дескать, мы тебя не трогаем, и ты нас знать не знаешь. В глаза не видел. Который впереди -- егерь, наверняка.

Но тут Андрею пришла в голову другая мысль. За тридцать верст от дороги никакое начальство на лыжах пеши не потащится. Они лосей с машин бьют; по лесовозным дорогам в делянку заедут -- они тут и есть, лоси. В домашних тапочках, считай, охотятся.

Тогда кто? Что за люди такие? . Андрей решил окликнуть. В конце концов, мало ли чего он тут делает. Если бы с лосятиной, с мясом застукали, это дело другое. На, вяжи в таком разе. А намерения к делу не пришьешь. Да и любопытство разобрало -- не утерпел.

-- Эгей! Мужики-и?!

Смотрит, а они идут себе, как шли. Ноль внимания на него. Уходят... Уже и спины показали, да что такое? Неуж не слышали?

Заорал пуще прежнего.

-- Стой!!! Портянки размотались! Эй?!

Ни один даже башку не поворотил на голос. А Андрей уже в раж вошел. Да и обидно показалось. Сдернул с плеча ружье. Раз! Раз! В воздух. На поляне с берез даже иней местами посыпался. А эти -- хоть бы что... Так и ушли.

Андрей минут пять еще стоял, хлопал глазами вслед, пока вся группа не скрылась между заснеженными деревьями. Потом спохватился и встал на лыжи. "Ну уж дудки! -- со злой удалью пробормотал он.-- Я в ваши гордые рожи все равно загляну. Далеко не уйдете". Резво так рванул поперек поляны на лыжню. Выскочил на середину и заозирался... Никакой лыжни через поляну не было. Кроме его собственной.

Вот такие дела.. Как говаривала ему, мальчонке еще, бабкапокоенка: "Мало ли че в одиночку-то присерется. Не всякому верь".

Он и не верит. Случай с петухами, надо полагать,-- это слуховые галлюцинации. С выпечкой, сдобной -- обонятельные. А те шестеро в маскалатах -- то ли мираж, по погоде, видать. То ли зрительные галлюцинации, от безделья. Короче, все довольно элементарно.

"Ну, дед, божий одуванчик! Погоди, расскажу в улице, как ты в штаны наложил. Петухов испугался, хрыч старый..".

Эти последние мысли едва уже ворочались в голове, и, наконец, Андрей провалился в сон, как в яму. Наутре, постепенно выбираясь из "ямы", он слышал сквозь забытье какое-то хождение, тихо постанывали половицы. Приснилось, будто бабкапокоенка подошла подоткнуть на нем лопотину, чтобы не мерз. Навалила сверху еще...

И вдруг, как от толчка Андрей проснулся от одной совершенно отчетливой мысли. Старик Устинов, по его словам, был в Волковке десять дней назад. Значит ли это, что все десять дней в поселке продолжалась эта ночная тайная жизнь? Или он, Ходырев, подоспел к очередному представлению?

Если это мираж, то довольно странный.

За окнами брезжил серый рассвет. Андрей зябко передернул плечами. К утру изба окончательно выстыла. Похоже было на заморозок. Он ругнул себя, что не догадался с вечера вытопить печь. Всего-то надо было чиркнуть спичку -- дрова в плите были. Встал нехотя, кутаясь в тряпье, и пошел топить.

Пока разгорались дрова, с ожесточением скоблил ножом стол, удаляя надпись, и вдруг -- мимо него, едва не задев, мелькнула какая-то тень и с силой ударила в простенок. Вслед за тем в уши рванул грохот, и вся изба разом наполнилась едким дымом и летающими хлопьями сажи и пепла. Андрей метнулся в сторону, к стене, и инстинктивно выкинул в руке перед собою нож. В двух местах на полу сквозь дым увидел -- что-то горело.

Поленья!

Наконец сквозь дым и сажу разглядел повисшую на одной шарнире дверцу плиты -- через нее в избу валили клубы едучего с запахом серы дыма... И сразу все понял. Бросил нож. Открыл все окна, насщупь нашарил входную дверь. Толкнул. Горящие поленья выбросил за окно.