Софья Ролдугина - Кофе для невлюбленных

Но если нам довелось только легкомысленно поболтать о погоде, то Лайзо в полной мере вкусил ее прелестей. Когда он с поклоном распахнул передо мной дверцу, то я заметила, что рукава рубашки у него липнут к коже, да и на жилете появилось едва заметное темное пятно. Шея и лицо раскраснелись, дыхание стало тяжелым — но ни словом, ни взглядом Лайзо не упрекнул меня за долгое ожидание.

Мне стало немного стыдно, но я быстро избавилась от этого чувства, чему немало поспособствовал резкий запах, воцарившийся в салоне.

— Куда теперь, леди? — глухо поинтересовался Лайзо. Он больше не улыбался.

— На Хайвинг-стрит, двести одиннадцать, — невозмутимо напомнила я строчку из плана. — И можете не торопиться, мистер Маноле. Кажется, вам нехорошо.

— Все в совершеннейшем порядке, леди Виржиния, — слова отдавали неуловимой издевкой. — Вы хотите проехаться вдоль реки или по жилым кварталам?

Интересно. Скажу, что хочу ехать вдоль Эйвона — и сполна наслажусь тонкими оттенками смрада от стухшей воды. А прикажу отправиться через город — и меня могут завезти в какое-нибудь жуткое местечко, вроде Смоки Халлоу.

Ну, уж нет.

— На ваш выбор, мистер Маноле, — улыбнулась я и опустила ресницы. — Покажите мне, пожалуйста, самый лучший путь.

Лайзо как-то подозрительно закашлялся, но переспрашивать ничего не стал. А доехали мы без приключений — и Эйвон, и Смоки Халлоу я видела только издали.

Хайвинг-стрит иначе называли улицей Искусств. Именно там предпочитали снимать квартиры писатели, журналисты, музыканты, актеры, молодые поэты и, конечно, художники. Улица эта, словно река из озера, вытекала из площади Розовых Каштанов, где располагался самый известный из аксонских театров — Королевский. Из постоянных гостей «Старого гнезда» трое жили на Хайвинг-стрит: Луи ла Рон, «Золотое перо» Бромли, великолепная Эмили Скаровски… и Эрвин Калле.

Вот именно к нему я и направлялась.

Конечно, вероятность днем застать художника не в студии или у друзей, а дома, была крайне мала. Но мне и не требовалось видеться с ним лично. Я собиралась оставить ему записку с приглашением зайти в «Старое гнездо» сегодня после полуночи. Эллис настаивал на том, чтобы встретиться с художником в первый раз на нейтральной территории — не в Управлении и не в студии, — но в то же время так, чтобы никто посторонний не мог подслушать разговор. Моя кофейня подходила для этого просто идеально.

— Прибыли, леди Виржиния.

— Прекрасно, — кивнула я благосклонно. — Наверное, вам нелегко было столько времени сидеть в автомобиле?

— Вы правы, леди.

— В таком случае, можете немного размяться, доставив этот конверт на четвертый этаж вон того дома. На нужной вам двери будет табличка — «Э. Калле». Если хозяина нет дома, просто подсуньте письмо под дверь, — с неизменной улыбкой раздавала я указания. Что ж, если Лайзо не дурак, он воспользуется случаем немного освежиться и привести себя в порядок — молодые художницы со второго этажа, вечно сплетничающие в холле, наверняка не откажутся вынести такому красавцу кувшин воды. — И поторопитесь, пожалуйста. Я опаздываю в кофейню.

— Будет сделано, леди Виржиния, — без особенной радости ответил Лайзо.

Я отдала ему конверт и настроилась на долгое ожидание. Но Лайзо вернулся почти сразу же — самое большое, через десять минут. Водительское кепи он держал в руке, а волосы были мокрыми и блестели.

«Попросил воды сам или его за что-то облили? — подумала я с улыбкой. — Судя по тому, что рубашка в порядке, все-таки попросил».

— Письмо я отдал невысокому рыжеволосому человеку в странной одежде, — отчитался Лайзо, вернувшись на место водителя. — Он прочитал его, поблагодарил и сказал, что непременно будет.

— Замечательно, — похвалила я Лайзо. — Что ж, теперь — в «Старое гнездо». Я там останусь, а вы, мистер Маноле… — велик был соблазн опять оставить Лайзо дожидаться меня в автомобиле, но милосердие победило. Думаю, что бывший мошенник и так уже понял: место водителя, даже полученное по рекомендации Эллиса — это не пирог с малиной. — …А вы, пожалуй, отправляйтесь пока на Спэрроу-плейс и отдохните. До вечера я в услугах водителя не нуждаюсь. Подъедете к кофейне около половины двенадцатого. Сначала отвезете домой миссис Хат, потом вернетесь за мною. Все ли вам ясно?

— Все, леди. Благодарю за оказанное доверие.

Больше мы не обменялись ни единым словом. Хоть Лайзо и выглядел сейчас несколько лучше, но явно был нездоров. Меня же подспудно гнело неприятное чувство, что я поступила нехорошо, заставив его ждать три с половиной часа на солнцепеке.