Евгения Михайлова: Исповедь на краю

– Ты абсолютно уверен, что Ира убила?

– Конечно. Она существо дикое, порочное и безумное.

– Считаешь, она сумасшедшая?

– Ну, я не удивлюсь, если врачи признают ее нормальной. Нет силы разрушительней, чем злоба. А эта девица заполнена ею под завязку. Она ненавидела отца, его детей, но и всех остальных людей и других детей – не меньше. Каким, сволочь, бизнесом занялась! Ей, наверное, и мать не жалко.

– Жалко. Она очень испугалась, когда услышала, что мать повесилась. А ты своему заказчику сказал, что убийцу нашли?

– Нет пока. Подожду результатов экспертизы.

– Сережа, ты гонорар с него не бери. Скажи, что ввиду особой трагичности ситуации расходы на следствие оплатит фонд защиты семьи. Тамара завтра же переведет оптимальную сумму на твой счет.

– Да брось ты! Это я тебе заплатить должен!

– Ну, нашли время гонорары распределять. Короче, как я сказала, так и будет. Ты меня не раздражай. Во мне, может, сейчас вера в людей возрождается.

Дина встала, потрясла головой:

– Вроде мозги встали на место. Давай-ка кофе попьем. Я блинчики на кефире сделаю.

На кухне Дина по привычке остановилась у окна, разглядывая двор.

– Наташа Борисова уезжает. Скоро Неделя высокой моды в Париже.

– Ты тоже решила поехать?

– Ричард меня пригласил. Он хочет, чтоб мы католическое Рождество провели в Париже. Но я побуду здесь еще пару дней. Потом переберемся с Топиком домой. А на Рождество, может, и полетим в Париж.

– Так зачем тебе сидеть здесь еще пару дней? Давай я вас прямо сегодня и перевезу.

– Ужасно этого хочу, но не могу так сразу. Знаешь, Вера в очень трудной ситуации. Нина… Вот Наташа уехала. Я буду считать себя предательницей… Ой, телефон звонит в сумке в прихожей. Сережа, возьми.

Кольцов возвратился после разговора, попил воды из-под крана, закурил и лишь потом произнес:

– Это Паша. Сказал, отпечатков Ирины нет. Следы не ее, волос тоже, ворс не совпал ни с одной вещью в ее двух квартирах.

– Так. С ней больше не разговаривали?

– С ней невозможно говорить. Она безумно хохочет.

– Но ее не выпустят?

– Да нет. Похищение детей, нанесение увечий… Только следствие по похищениям – дело длительное. Пока будут искать других фигурантов, доказательства, она может нанять адвоката и добиться освобождения под залог. Ну и под подписку о невыезде, разумеется.

– Мне надо поспать. Потом подумаю. И еще нужно поговорить с Александром Васильевичем… А ты предполагаешь переехать. А я говорю: будущее откладывается.

Не успела Валентина Петровна прийти в себя после ареста Иры Козловой, как ей позвонили из Италии и сообщили: формальности улажены, семья Кармелло Тартины выезжает за своей дочкой Ариной. Может, это и к лучшему. Приятные хлопоты – возможность отвлечься от мрака, который надвинулся на дом ребенка. С утра сотрудников будут вызывать к следователю для того, чтобы восстановить действия Козловой в ночь похищения Вани. Очные ставки, то да се… И Валентина Петровна решила объявить аврал на ночь глядя. Устроить генеральную уборку и подготовку приданого Арине.

– Ну какое приданое, Валентина Петровна? – спрашивала Нонна Павловна. – Это ж миллионеры. Они ей золотые наряды привезут.

– Это их дело. А наше – приготовить приданое. Не с улицы ребенка берут. Не абы кого. Ты подумай: они по всему миру себе дочку искали. Самую лучшую. А нашли у нас.

К утру дом блестел. Чисто вымытые, нарядные дети сияли. Арина до приезда родителей бегала в трусиках и маечке, но через каждые пять минут влетала в кабинет Валентины Петровны потрогать пальчиком розовое платье, все в оборках и бантах.

– Иди, я тебя причешу, – позвала ее Валентина Петровна.

Она расчесала волнистые темные волосы девочки, уложила по плечам, а вверху собрала их и закрепила заколкой в виде темно-красной розы. Валентина Петровна давно купила ее для этого случая. Закончив, показала Арине зеркало. И когда та стала вертеться перед ним и смеяться от избытка чувств, Валентина Петровна вдруг увидела на пороге Ваню. Он смотрел на происходящее напряженно, тревожно, с выражением полной заброшенности. Поймав взгляд Валентины Петровны, мальчик молча повернулся и ушел.

– О господи, – почти застонала она. – Он все понимает.

Кармелло еще больше поправился, а Мария очень похудела от переживаний и ожидания. Супруги обнимали сотрудниц дома ребенка, как близких родственников. С усыновителями приехали симпатичная итальянка средних лет – няня – и несколько слуг. Они внесли большие чемоданы. Один с вещами для Арины, остальные – с подарками другим детям.