Агата Кристи - Попутчик

"Кашель - это пустяки, - выговорила наконец она. - И то, что я харкаю кровью, меня тоже не пугает. Я еще сильно удивлю всех этих докторишек. Главное не падать духом. А я, Рауль, запомни" твердо намерена жить".

Все это было так грустно, мосье, так грустно... И в этот момент из дома вышла Фелиция Баулт, неся поднос со стаканом горячего молока. Она подала его Аннет и смотрела, как та пьет. На ее лице было написано выражение, которое врезалось мне в память. Это была какая-то смесь превосходства и мрачного удовлетворения.

Аннет тоже заметила этот взгляд и в ярости отшвырнула стакан. Он вдребезги разбился. "Вот! Видишь? Теперь она всегда на меня так смотрит! Радуется, что я умираю. Точно тебе говорю, все это страшно ее веселит. Она-то здорова как лошадь! Только подумай: она же ни разу - ну ни разу! - не болела за всю свою дурацкую жизнь. Ну почему все так несправедливо? На что этой идиотке такое крепкое тело?"

Фелиция молча наклонилась и принялась собирать осколки.

"Пусть себе болтает, - монотонно забубнила она. - Кому какой вред? Я девушка порядочная, да... Не то что некоторые. Скоро она попадет в огонь чистилища, а я христианка, так что я помолчу".

"Да ты меня ненавидишь! - выкрикнула Аннет. - Всегда ненавидела. Ха! Да только это тебе не поможет. Я всегда заставлю тебя делать то, что мне надо. Вот если я только прикажу, ты как миленькая будешь ползать передо мной на коленях".

"Ни за что", - неуверенно сказала Фелиция.

"Будешь-будешь. Потому что мне так хочется. На колени! Это я тебе велю я, Аннет. На колени, Фелиция!"

И, представьте, Фелиция медленно опустилась на колени - прямо в траву. Ее руки были широко раскинуты, а лицо бессмысленно и безучастно. Аннет откинула голову и расхохоталась. Она все смеялась и смеялась, не в силах остановиться.

"Ты только взгляни на эту тупую рожу! Господи, ну и зрелище. Все, Фелиция, поднимайся, спасибо. Можешь сколько угодно злиться. Я твоя хозяйка, и ты всегда будешь делать то, что я тебе прикажу".

Она без сил откинулась на подушки, а Фелиция медленно поднялась, подобрала с травы поднос и побрела прочь. У крыльца она оглянулась, и мне стало не по себе: столько боли было в ее глазах.

Когда Аннет умирала, меня рядом не было, но, как я понял, это было страшно. Она как безумная цеплялась за жизнь. "Я не умру, слышите? - хрипела она снова и снова. - Не умру. Я буду жить. Жить..." Мисс Слейтер рассказала мне все это, когда спустя полгода я приехал ее навестить.

"Бедный мой Рауль, - сказала она. - Вы ведь любили ее, правда?"

"Всегда, - ответил я, - Всегда! Но на что ей был такой недотепа? Прошу вас, не будем больше об этом. Ее уже нет. Хотя она была сама жизнь, прелестная, ослепительная".

Мисс Слейтер, будучи женщиной деликатной, тут же заговорила о другом. В числе прочего о том, что последнее время ее сильно беспокоит Фелиция. Оказывается, с ней случилось нечто вроде нервного срыва, и с тех пор она вела себя как-то странно.

"Вы знали, - спросила мисс Слейтер, немного поколебавшись, - что она умеет играть на фортепьяно?"

Я не верил своим ушам. Фелиция - и фортепьяно! Я готов был поклясться, что она ни в жизнь не отличит одну ноту от другой!

"У нее, оказывается, способности, - продолжала мисс Слейтер. - Ничего не понимаю! Я всегда считала ее... Да что уж там! Вы, Рауль, сами знаете, что она всегда была недалекой".

Я молча кивнул.

"А теперь она временами делается такой странной... Не знаю, что и думать".

Через несколько минут я стоял на пороге общего зала и слушал, как играет Фелиция. Я узнал мелодию... Эту песню Аннет пела в Париже. Мне стало так грустно, мосье... И тут она внезапно бросила играть и обернулась. В ее глазах светились ум и насмешка. На какой-то миг мне показалось даже... Ну, не важно, что мне тогда показалось, мосье.

"Tiens! <����Ах! (фр.)> - воскликнула она. - Так это вы - мосье Рауль".

Очень сложно передать, как именно она это сказала. Аннет всегда звала меня просто Раулем, Фелиция же, когда мы все повзрослели, начала обращаться ко мне не иначе как "мосье Рауль". Только теперь она произнесла слово "мосье" как-то по-другому, точно такое чинное обращение по отношению ко мне вдруг показалось ей страшно забавным.

"Здравствуй, Фелиция, - выдавил я. - Ты сильно изменилась".

"Правда? - задумчиво протянула она. - Странно, очень странно. Однако не принимайте все так уж всерьез, Рауль... Нет, положительно, я буду звать вас просто Рауль - мы ведь все-таки друзья с самого детства. Жизнь создана для веселья. Давайте лучше поговорим об Аннет, отошедшей в лучший из миров. Или бедняжка угодила прямиком в чистилище? Вы как думаете?"