Михаил Палев - Тайна Животворящего Креста

– Да, но как я понял, Тузов вел свои поиски сокровищ Энрико Дандоло по балканскому побережью от Салоник на востоке и до Дубровника на западе, – заметил я. – Так что важнее было получить разрешения от греческих и австрийских властей.

– Осмелюсь напомнить вам, что в те времена Салоники принадлежали Турции точно так же, как и побережье Албании и нынешней Черногории вплоть до города Бар, – с улыбкой напомнил Липатов, и я пристыженно умолк. – Не знаю насчет греческих властей, а вот с австрийскими у него отношения, похоже, не сложились. Курчевский указывает на то, что в своих письмах Тузов неоднократно жаловался на препятствия, чинимые ему австрийскими властями. Похоже, что его принимали за шпиона.

– А Курчевский не пишет, что именно нашел Тузов во время своей экспедиции? – спросил я.

– Он пишет о том, что Тузову удалось в Турции собрать большое количество исторических предметов, которые он по приезде в Навплию – современный греческий город Нафплион – передал находившемуся там русскому поверенному в делах графу Виктору Никитичу Панину, представлявшему в молодом греческом королевстве Российского императора. В начале мая тысяча восемьсот тридцать первого года Панин был отозван в Петербург, где занял должность помощника статс-секретаря Государственного совета, однако нет никаких данных, что Панин что-либо привез в Петербург из Греции.

– Неужели присвоил? – предположил я.

– Вряд ли. Графы Панины были весьма богатыми людьми. Возможно, тузовские раритеты исчезли при перевозке. Надо бы поднять сохранившиеся архивы графов Паниных: наверняка такой старый педант должен был отразить на бумаге судьбу вверенных ему исторических ценностей.

– Но нас больше интересует пребывание Тузова в Дубровнике и Которе, – напомнил я. – Ведь именно во францисканском монастыре Дубровника Тузов нашел тот загадочный предмет, о котором писал дочери.

– Курчевский пишет, что Тузов в начале лета тысяча восемьсот тридцатого года покинул Навплию на греческой фелюге, идущей в порт Волос. Информацию об этом он почерпнул из личного письма Тузова графу Панину, отправленному Тузовым в русское представительство из гостиницы непосредственно перед отъездом. В письме графу Панину от шестнадцатого апреля тысяча восемьсот тридцать первого года Тузов сообщает своему другу о том, что за полгода путешествий по материковой Греции он собрал большое количество бесценных археологических находок, и, зазимовав на острове Корфу, он ближайшим судном отправит находки с верным человеком в Санкт-Петербург. К тому моменту, как письмо Тузова дошло до Наплии, графа Панина там уже не было: он убыл в Санкт-Петербург к новому месту службы. Письмо было отправлено графу в Санкт-Петербург дипломатической почтой по распоряжению сменившего графа Панина на посту поверенного в делах Петра Ивановича Рикмана, но и на этот раз очередное собрание Тузова загадочным образом исчезло. Сохранился запрос графа Виктора Никитича Панина к Рикману относительно остававшегося на Корфу багажа Андрея Тузова с ценными археологическим находками. Рикман обратился к греческим властям, но никакого багажа не обнаружилось. Сам Тузов в конце апреля этого же года убыл с Корфу в город Дураццо – ныне албанский порт Дуррес, – который в те времена был под властью Турции. Курчевский далее цитирует письмо русского консула в Каттаро, в котором тот сообщает в Санкт-Петербург о некоторых интересных новостях, привезенных ему приехавшим в Каттаро из Рагузы потомственным дворянином Андреем Васильевичем Тузовым. Побывавший в Греции и турецком Дураццо Тузов был отличным источником информации для дипломата, выполнявшего – как и все дипломаты во все времена – функции разведчика. Интересно также упоминание о факте пребывания Тузова в городе Рисан, находящегося в самой дальней северной части залива Бокади-Каттаро – в родовом дворце знаменитых бокельских аристократов графов Ивеличей.

– Хм… А не был ли ваш уважаемый предок Андрей Васильевич Тузов… э-э… в некотором роде русским разведчиком? – предположил я.

– Понятно, что Курчевский об этом не пишет. Но загадочные исчезновения его коллекции археологических находок невольно наводят на эту мысль, – согласился Липатов. – Если не предположить, что их похищали умышленно, в надежде найти то главное, ради чего Андрей Тузов прибыл на Балканы – сокровища венецианского дожа Энрико Дандоло.

– А Курчевский ничего не пишет о том, как Тузов покинул Каттаро? – спросил я. – Если, разумеется, покинул вообще.