Софи Ханна - Домашняя готика

Ему захотелось в туалет, и он уже собрался встать, как вспомнил: в Корн-Милл-хаус есть только две ванные комнаты, обе наверху. Бретерик еще в прошлый их визит сообщил, что переделка большой кладовой в ванную комнату значилась на первом месте в списке ожидаемых улучшений дома. И добавил: «Теперь этого не будет».

Тело Джеральдин нашли в большой, примыкающей к хозяйской спальне ванной, а Люси – во второй, поменьше, хотя все равно огромной ванной, по соседству с ее комнатой. Саймон невольно вспомнил, как контрастно это выглядело: родительская ванна, наполненная красной от крови водой, и нетронутый белый мрамор второй ванной, прозрачная вода, чистое тело Люси. Лицо погружено в воду, волосы, точно черные водоросли, колышутся вокруг головы. В одну ванную комнату вели полированные каменные ступени прямо из спальни, дверь во вторую располагалась посреди коридора. Ванны были устроены по центру помещения, как будто их вынесли на сцену, чтобы подать эти чудовищные смерти как можно драматичнее.

Саймон решил потерпеть. Не станет он подниматься ни в одну из этих ванных комнат.

– Моя теща, мать Джеральдин… она хотела бы прочесть дневник, – сказал Бретерик. – А я этого не хочу. Это ее убьет. В отличие от меня, она верит, что это написала Джеральдин, потому что так считает полиция. – В его голосе угадывалось презрение. – Что ей сказать? Что обычно происходит в таких случаях?

Нет больше таких случаев, подумал Саймон. По крайней мере, он не сталкивался. Он повидал достаточно зарезанных в драках у ночных клубов, но только не матерей с дочерями, убитыми в одинаковых ваннах с забавными витыми бортиками и золочеными ножками-лапами… как будто ванна вот-вот прыгнет и обрушит на вас свое содержимое…

– Это тяжелый выбор, – Комботекра опять похлопывал Бретерика по плечу, – тут не может быть правильного решения. Сделайте так, как будет лучше и для вас, и для матери Джеральдин.

– Тогда я не буду ей показывать, – сказал Бретерик. – Не буду расстраивать ее, поскольку знаю, что Джеральдин этого не писала. Дневник написал Уильям Маркс, кто бы он ни был.

– Я знала, что возникнут проблемы, – говорила Филлис Кент. – На том первом собрании я так и выложила суперинтенданту. Повернулась к нему и сказала: «Ничего хорошего из этого не выйдет». Вам-то что! Так оно и получилось. Это для меня все проблемы.

Чарли Зэйлер позволила заведующей Спиллингским почтовым отделением завершить тираду. Они смотрели на фотографию радостно скалящего зубы члена приходского совета Робби Микена. Фото было прикреплено к небольшому красному почтовому ящику на стене, справа от рабочего места, и рекламировало Микена в качестве представителя полиции Спиллинга. «Полиция Калвер-Вэлли – мы работаем ради большей безопасности в обществе». Слоган, написанный жирными прописными буквами, на вкус Чарли, выглядел угрожающе. Под фотографией значился телефон Микена и призыв к гражданам – звонить ему по любому волнующему их вопросу.

– Я повернулась и сказала суперинтенданту: «Почему он должен быть красным? У нас красные почтовые ящики для нормальных писем. Люди будут путать». Они и путают. Постоянно возвращаются и говорят: «По-моему, я опустил письмо не в тот ящик». А обратного хода нет. Ваш человек ящик-то запер и ушел, и все письма пропали.

– Если к нам что-то попадет по ошибке, мы сделаем все возможное, чтобы переслать письмо по назначению, – пообещала Чарли. Интересно, каким идиотом надо быть, чтобы не заметить огромной полицейской эмблемы на ящике? – Я поговорю с Микеном и остальной командой и проверю.

– Сегодня утречком приходила женщина, – продолжала Филлис. – Прямо кипела от ярости. Написала письмо своему дружку, а письмо-то не дошло. Я ей и говорю: «Это не я виновата, милочка, обратитесь в полицию». Но злятся-то они все на меня. И почему суперинтендант не может прийти и поговорить со мной? Почему он вместо этого прислал вас? Ему слишком стыдно? Понял наконец, что идея ужасная?..

Монологу конца-края не было. Чарли сдавленно зевнула. Точно такой же полицейский ящик висел в почтовом отделении Силсфорда, и там никто не жаловался. Исследование, которое она провела в прошлом году, недвусмысленно показало, что люди желают иметь больше возможностей связаться с местной полицией.

Чарли подозревала, что Филлис Кент наслаждается своим выступлением. Придется ходить в супермаркет, только бы не слушать нудных речей этой дамы. А жаль. Почта Спиллинга была также и магазином – и неплохим, на вкус Чарли. В маленьком помещении продавалось ровно по одному варианту всего необходимого, так что не приходилось тратить время, ковыряясь в рядах с одинаковым товаром. Нарезной белый хлеб и мягкий чеддер соседствовали с довольно необычными продуктами – консервированными маринованными осьминогами и фазаньим паштетом. И располагался магазин как раз на полпути между работой и домом Чарли. Удобней и не придумаешь. Чарли даже начала планировать свои покупки в зависимости от того, что имелось в продаже у Филлис. Хлопья на завтрак, бутылка джина «Гордонс» и шоколадные конфеты на день рождения сестре Оливии, для ванны – медовый «Радокс», единственное жидкое мыло, имевшееся в магазинчике. Оно стояло за холодильником, на третьей полке снизу, между зубной пастой «Колгейт Тотал» и супердлинными прокладками «Олвэйс» с крылышками.