Анна Ольховская: Давай не поженимся!

Основная дорога уже давно скрылась за деревьями, а кладбища все не было. Я что, не туда свернула? Да вроде нет, просека в виде полукруга – ориентир более чем приметный. Просто гравийка эта петляет между деревьями, словно след гигантской змеи, да и не разгонишься особо.

Наконец впереди посветлело, а потом деревья резко закончились. Я заглушила двигатель и вышла из машины.

Увиденное впечатляло. Ветхие, покосившиеся кресты, заросшие травой надгробные плиты, а в центре – одинокий склеп из белого мрамора, на крыше которого плакал одинокий ангел.

Ноги сами понесли меня к этому ангелу. Словно кто-то вел меня, указывая путь. Так же уверенно я открыла полуразвалившуюся деревянную дверь склепа и вошла внутрь.

Вообще-то, я не очень люблю шастать по кладбищам, у меня в таких местах вдоль позвоночника начинают с топотом носиться мурашки. Но сейчас никаких мурашек не было, наоборот, я ощущала умиротворение, словно в конце долгого пути. Я словно слышала беззвучный шепот: «Наконец-то!»

Посредине склепа находился прямоугольный мраморный саркофаг. Крышка его прилегала не очень плотно, словно ее закрывали второпях.

И опять я сделала то, чего никогда не делала раньше. Заглядывать в гроб? Тревожить останки мертвых?!

Но сейчас я чувствовала – надо. Именно за этим я сюда и пришла. Или… меня привели?

Я приблизилась к саркофагу, обеими руками уперлась в массивную крышку и, поплотнее упершись ногами в пол, начала сдвигать мраморную плиту.

Она оказалась очень тяжелой, очень. Но я справилась.

Не знаю, что я ожидала увидеть. Скорее всего, скелет давно умершего человека. Взрослого человека, судя по размеру саркофага. Но только не то, что там было.

Много крохотных скелетиков. Очень много, не меньше десяти, я не считала. Я вообще на время выпала из реальности – слишком уж страшная, нереальная картина, словно из фильма ужасов. Потому что все останки были практически одинакового размера и очень, очень маленькие.

Едва родившиеся дети…

Первым порывом было бежать отсюда, туда, на воздух, к людям. Но в этот момент я увидела в углу саркофага толстую тетрадь, вернее – что-то типа ежедневника в кожаной обложке, с застежкой. А еще – туго набитый пластиковый пакет прямоугольной формы.

Осторожно, стараясь не задеть хрупкие косточки, я вытащила тетрадь и, отстегнув застежку, раскрыла ее.

Это был дневник. Дневник Доминик Леклер. Мелким, изящным почерком она описывала свою жизнь. Почти вся тетрадь была исписана таким ровным бисером. И только последняя запись резко отличалась от остальных. Рваные, прыгающие буквы, концы строчек сползают вниз. Но что там написано, я прочесть не могла. Потому что не знаю французского.

Ничего, прочитают. Я отдам этот дневник Миносяну, думаю, Георгий Вартанович лучше распорядится моей находкой.

– Вот ведь молодец девка! – в закрытом помещении склепа голос прозвучал особенно гулко, я едва не выронила из рук тетрадь. – Мы-то обыскались, все вроде перевернули, каждый уголок обшарили – ни…! А она приехала и с ходу сообразила, что к чему!

Я медленно повернулась – у входа в склеп стояли те два типа из отеля. Толстый и тонкий.

– Эй! – нахмурился шатен, рассмотрев мое лицо. – А ты кто такая? Филя, это же не она!

– Что вам надо? – по-английски поинтересовалась я. – Учтите, господа, я – подданная США, и мой отец…

– Шет ап! – прошипел Змей (ну очень похож оказавшийся тоже русским напарник Фили на гадюку) и повернулся к пузану: – Твою ж мать, неужели этим… кладбищем заинтересовалась и другая дура? Марсель ведь говорил, что именно Ярцева расспрашивала Жюли, его подружку-официантку, об этом месте. Эй, ты, – перешел он на довольно неплохой английский, – какого дьявола тебе тут надо?

– Как вы смеете! – Так, побольше искреннего возмущения, ведь абсолютно все американцы убеждены, что они – пуп мироздания и смысл существования вселенной, а все остальные – досадное недоразумение. – Я немедленно звоню отцу!

– Филя, забери у нее мобильник! – приказал Змей, страдальчески поморщившись. – Вот же невезуха, а! Неужели кто-то еще узнал про деньги?

Деньги? Какие деньги? Это что, тот самый плотно набитый пакет? Тогда там очень много денег.

Но в темпе просчитать – сколько, поделив объем пакета на размер купюры (надо бы уточнить – там евро или доллары?), мне не удалось. Очень уж целеустремленно направился ко мне квадратный Филя.

Крохотное помещение склепа мало подходило для игры в догонялки, поэтому пришлось отбиваться от пузана ногами. Эх, жаль, что на мне не туфли на десятисантиметровой платформе, тогда удалось бы продержаться значительно дольше. А так – мои пинки ботиночками лишь разозлили Филю, особенно когда я умудрилась врезать по самому дорогому. По-моему, между ног пузана даже что-то чвякнуло, словно я ударила по упаковке яиц. Впрочем, так оно, собственно, и было.