Влада Юрьева: Ненавидеть, гнать, терпеть

Ни один из этих вариантов ее не устраивал. Усталость стала отличным топливом для гнева – усилила его многократно и притупила осторожность. Инна считала, что раз она почетная клиентка, значит, ей и быть хозяйкой положения. Она сейчас покажет им, что такое организованность!

Наспех обмоталась полотенцем, тут же впитавшим остатки пены с кожи. Одеваться она не собиралась. Она обязательно вернется в ванну, вот только избавится от новой напасти, на которую вынуждена тратить силы по вине здешних бездельников.

Распахивая дверь, Инна ожидала увидеть смущенную горничную, которая будет бормотать что-то на своем языке. Или красных от подъема на третий этаж британских туристов, уже немного пьяных и старающихся сообразить, куда они попали. Или администратора, который принес ей подарок в виде компенсации за неудобства.

А увидела мужчин, которые, судя по их взглядам, прекрасно знали, куда они пришли и для чего.

Все они были китайцами – из высоких и широкоплечих, Инна таких давно не видела. Она была уверена, что никогда раньше их не встречала. А вот они ее узнали и теперь смотрели со злобой и презрением.

Один подался вперед – этот, похоже, был главным. Он что-то быстро говорил, даже повысил голос до крика, но Инна не могла разобрать ни слова.

– Я не понимаю, не говорю по-китайски, – растерянно прошептала она. – Кто?… Что происходит?

От начальственной уверенности, выработанной в Москве, ничего не осталось. Инна вдруг особенно остро почувствовала, как далеко она от дома и от тех, кто любит ее и готов помочь. Здесь она всего лишь иностранка, слабая и беззащитная, а перед ней рослые спортивные мужчины. Как минимум трое из них вооружены и настроены совсем не дружелюбно.

Она не готовилась ни к чему подобному! Инна была абсолютно уверена, что у нее все под контролем, осталось только уладить пару мелочей, и ее работа завершена. А вместо этого она стоит почти голая, в одном мокром полотенце, перед людьми, пугающе похожими на военных или террористов. Она не представляла, как должна реагировать. Оставалось надеяться, что произошла ошибка. Конечно, они же говорят с ней на китайском, и так уверенно, как будто они не раз общались. Ее приняли за кого-то другого, иначе быть не может.

Между тем главный, тот, что к ней обращался, был недоволен ее молчанием. Он схватил ее за плечи, сжал с такой силой, что теперь точно останутся синяки, и бесцеремонно тряхнул. Снова спросил что-то, и снова на китайском, как будто не слышал ее.

– Я не понимаю вас! – крикнула Инна.

Слезы уже покатились из глаз, но она их не стеснялась. Это был какой-то другой, параллельный мир. В ее реальности такое никогда не случилось бы. Значит, сейчас она может быть слабой, одинокой иностранкой, а не всемогущей строгой начальницей. Ничего другого все равно не остается.

Главный наконец сообразил, что криками ничего не добьется, и спросил на ломаном английском:

– Где оно?

– О чем вы?

– Куда ты его спрятала?

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – всхлипнула Инна.

Паника в душе нарастала, сбивала с толку, мешала мыслить спокойно. Ей хотелось кричать, метаться, звать на помощь. Да просто бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда! Но позади была тесная ванная, а перед ней – живая стена вооруженных мужчин.

Главный снова тряхнул ее так, что голова безвольно мотнулась, а полотенце слетело на пол. Ее нагота не произвела на них никакого впечатления. То, что перед ними беззащитная женщина, вряд ли способно их разжалобить. Они пришли сюда потому, что им что-то нужно, а она понятия не имела, что именно.

– Отдай его нам, пока ты еще цела, – посоветовал главный. – Лучше так. Ты все равно отдашь его потом, когда захочешь прекратить мучения.

– Вы собираетесь меня пытать? – с ужасом прошептала она.

– Если понадобится.

Это звучало безумно – для нее. А для них это было нормой, может, даже привычным делом. Они смотрели на ее тело и видели не красоту, не сексуальный объект. Они всего лишь прикидывали, с чего начать, чтобы заставить ее сдаться и выполнить их требования.

– Но я все отдам! – Она предприняла последнюю отчаянную попытку договориться по-хорошему. – Что вам нужно? «Мидас»? Вам нужен «Мидас», да?

– Ничего твоего нам не нужно. Отдай то, что украла у нас, и будешь жить.

Ей не нужно было вспоминать, что она могла у них украсть, – Инна по-прежнему не сомневалась, что видит их впервые в жизни. Получается, ее действительно с кем-то перепутали, это просто чудовищная ошибка, и ей придется страдать за другого, если ее не отпустят. Иначе и быть не может, ведь ей нечего отдать им.