Влада Юрьева - Горький, свинцовый, свадебный

Это отвлекло Веронику от депрессии, заставило почувствовать себя живой. Но сейчас она нуждалась в отдыхе даже от этой суеты. Вероника покинула ресторан и оказалась на свежем, чуть морозном воздухе первого дня апреля.

Она прошлась вдоль беседок, которые летом наверняка были особенно популярны, остановилась возле лавочки с видом на лес. Садиться не стала — холодно еще. Ей нравилось просто стоять здесь и смотреть, как волнуются вдали деревья. Это приносило в душу долгожданное умиротворение.

Она не знала, сколько времени прошло, прежде чем сзади послышались шаги; к ней шел кто-то один, и это была не Алиса, та обычно подлетает с воплями и смехом. Веронике не хотелось оборачиваться. К ней уже неоднократно подходили знакомиться одинокие мужчины, и она решила отсрочить момент, когда очередного соискателя придется мягко послать восвояси.

Но, к ее удивлению, вместо скромного приветствия за спиной прозвучал знакомый голос:

— Тебе не холодно тут?

Вероника резко обернулась, потому что не могла поверить своим ушам. Однако слух ее не обманывал — действительно, он.

— Север? Ты как здесь оказался?

— Хотел приехать раньше, но попал в пробку, — усмехнулся он. — Бывает, правда? Ты серьезно думаешь, что Алиса не пригласила бы меня?

— Я удивилась, когда праздник начался без тебя. Думала, ты не приедешь…

Она не стала добавлять, что связала его отсутствие с собой. Это и так было очевидно. Вероника была уверена, что он не захочет с ней разговаривать!

— Я должен был, и не только ради Алисы, хотя я благодарен ей за повод. Нам пора перестать бегать друг от друга. Вероника… или ты все-таки Мария?

— Вероника, — твердо ответила она. — То имя осталось в прошлом, и не из-за тебя.

— Хорошо. Вероника — мне тоже нравится. Послушай меня… Ты не поверишь, сколько я придумывал, что скажу тебе! Так что дай мне закончить, даже если не согласна, — приз за старательность, так сказать. Так вот… Я не знаю, почему ты сменила имя. Не знаю, что чувствовала тогда и все эти годы. Я вообще слабо представляю, что с тобой происходило и как такое можно пережить. Я, кажется, начинаю понимать, почему ты не сказала мне правду, хотя все еще не считаю это правильным. И я понятия не имею, можно ли вернуть то, что у нас было. Но в одном я уверен точно: я люблю тебя. И не «все еще», это связано не только с тем, кем ты была. Я знаю, что люблю тебя, потому что ты не меняешься. Мне проще и привычней получать признания, честно, и я хреново прошу прощения, опыта маловато. Но я не могу и дальше делать вид, что не хочу быть с тобой. Пожалуйста, не улетай в Нью-Йорк, останься здесь и давай попробуем начать сначала, уже без обмана и тайн.

Вероника привыкла все анализировать — это было основой ее спокойствия, в том числе и душевного. Факты подсказывали, что сегодня им лучше разойтись, забыть друг друга и ничего не начинать сначала. Такой накал страстей — огромный риск.

Но она слишком хорошо помнила, что испытала, когда Дамир выстрелил в него. Она на собственном опыте поняла, каково это — поверить в смерть любимого человека. Поэтому Вероника, как ни старалась, не могла злиться на него.

Север во всем прав. Настоящий момент драгоценен. Они уже и так потеряли много лет из-за упрямства, ошибок, гордыни. Если не прекратить это сейчас, можно лишиться чего-то большего и жалеть об этом до конца своих дней.

Поэтому вместо ответа она подалась вперед и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его. Вероника почувствовала, как его руки обнимают ее, согревают — совсем как прежде, будто и не было тех лет! Стоять здесь, с ним, было самым естественным желанием, какое ей довелось испытывать.

Они отстранились друг от друга, лишь когда со стороны ресторана донеслись радостные крики и визги.

— Что происходит? — нахмурился Север.

— Мы пропустили самое интересное, — вздохнула Вероника. — Дамир сделал Алисе предложение, а поскольку сделал он это красиво, с опусканием на одно колено и кольцом с рубинами, она радуется в своем стиле — бурно.

— Откуда ты это знаешь? Я не о реакции, а о подробностях вроде рубинов.

— Алиса рассказала, — усмехнулась Вероника. — Она случайно наткнулась на кольцо в тумбочке Дамира, поняла, что если он и сделает предложение, то в день ее рождения. Она мне с тех пор все уши прожужжала! Но это не значит, что сейчас она притворяется с этими своими воплями, это просто кульминация ее восторга.

Волна аплодисментов, вырвавшаяся из домика, была даже громче, чем первоначальный вопль.