Стивен Кунтс - Операция 'Минотавр'

- Почему ты так долго сидишь на работе, Джейк?

- Мне приходится. Такая у меня служба.

- Я не хочу такой работы, как у тебя. Я хочу найти такую работу, чтобы оставалось много времени для маленькой девочки.

- Ты моя маленькая девочка?

- Нет. Я Эми. Я ничья. Но когда-нибудь у меня будет своя маленькая девочка.

- Ты мечтаешь о том, что будет когда-нибудь? Как ты себе это представляешь?

- Вот как. У меня будет много денег, и много времени, и будет маленькая девочка, и я буду покупать ей еду и много-много играть с ней.

- А откуда у тебя будет много денег, если ты не будешь тратить много времени, чтобы заработать их?

- Получу в наследство. От тебя и Кэлли.

- Тогда нам придется работать втрое больше.

***

В начале мая специальный агент Ллойд Дрейфус записался на прием к начальнику Камачо, П. Р. Байджлоу, ничего не сказав Камачо. Он неделю размышлял над этим, прежде чем пойти к секретарше, а потом еще два дня ждал приема.

Нарушение субординации в ФБР считалось не менее серьезным прегрешением, чем в армии, но он решился на это, и плевать ему на то, что подумает Камачо или кто-то еще. Однако по мере приближения назначенного часа ощущение вины в нем все нарастало. Конечно, Байджлоу поймет. А если и нет, должен же он сообразить, что Дрейфус вправе и обязан высказать свои сомнения.

Дрейфус старательно отрепетировал свою речь. В общем-то это была не речь: сам он назвал это "кратким, взволнованным монологом". Ему придется с первых слов оправдать свой поступок, вызвать сочувственное внимание Байджлоу, прежде чем тот начнет ссылаться на устав, выйдет из себя и вышвырнет его вон. Легко ли Байджлоу выходит из себя? Дрейфус не помнил, говорил ли когда-нибудь Камачо на эту тему.

Он пытался припомнить все, что слышал о П. Р. Байджлоу, а знал он немногое. Камачо никогда не упоминал своего начальника, никогда не говорил:

"Байджлоу хочет то-то и то-то", или "Байджлоу доволен", или "Байджлоу вызывает на ковер". Вообще-то Камачо никогда не говорил ни о ком. Если бы даже сам директор ФБР приказал Луису Камачо что-то сделать, Камачо просто сказал бы Дрейфусу:

"Сделайте это" или "Сделайте то". Иногда он говорил, что рассчитывает обнаружить или получить, но ни разу даже не намекнул, кто приказал ему сделать так, чтобы что-то произошло, или почему это должно произойти. Он никогда не высказывал своего личного мнения. Ужасно интересно. Камачо - весьма загадочная личность, вне всякого сомнения.

Сидя в приемной Байджлоу - секретарша исподтишка поглядывала на него, делая вид, что лакирует ногти, - Дрейфус еще раз мысленно прошелся по своему списку. Все важное нужно выпалить с ходу. По пути в камеру пыток опасно думать о дыбе. Он снова попытался уверить себя, что поступает правильно. Именно так.

Поступает правильно. Он. вертел трубку в кармане, словно это были четки.

На столе увлеченной ногтями секретарши зазвонил селектор. Сняв трубку и почтительно пробормотав что-то в ответ, она повесила ее и повернулась к Дрейфусу:

- Заходите. - Накрашенные брови снисходительно выгнулись.

П. Р. Байджлоу ел громадный пончик с повидлом. Он что-то пробормотал с набитым ртом; в углу рта застыл мазок вязкой красной массы.

Дрейфус сел на стул и заученно начал:

- Я просил у вас приема, сэр, чтобы поставить вас в известность, как идет следствие по "Минотавру". Скажу прямо - практически ничего не делается. Уже много месяцев мы жжем резину, вымаливаем машинное время, чтобы попытаться расшифровать письма "Минотавра" советскому послу, следим за несколькими людьми по всему Вашингтону, прослушиваем какие-то телефонные линии, растрачиваем время массы людей и мешки денег и не имеем, по существу, ничего. Я полагаю, вам следует знать об этом.

Байджлоу стер повидло с губ салфеткой, отхлебнул кофе из белой чашки с надписью "Лучший папа в мире" и откусил пончик.

Его поведение смутило Дрейфуса, в растерянности он достал трубку и осторожно потер черенок.

- Лучшей нашей зацепкой был старшина флота, техник по компьютерам в Пентагоне, который, как мы считаем, извлекал эти вещи из памяти компьютерной системы. Его звали Терри Франклин. Но Камачо не разрешал нам взять этого типа за задницу. Вот мы и смотрели, как он делает свой маленький бизнес, и всюду следовали за ним, сидели у него на хвосте, как вдруг в марте машина этого типа взорвалась вместе с ним.

Байджлоу доел пончик и, подобрав пальцем последние крошки, отправил их в рот. Снова вытер губы, после чего двумя салфетками убрал песчинки сахара и капли повидла со своего дубового стола. Сбросив мусор в корзину и удовлетворенно вздохнув, он поудобнее устроился на стуле.