Елена Арсеньева - Письмо королевы

Но письма королевы я не отдам никому. Какая ни есть, она все же беззащитная женщина, и мне ее жаль. Кто знает, как сложатся отношения России и Франции. Не хочу, чтобы эта тайна стала оружием в руках врагов королевы. Чует мое сердце, чашу, полную несчастий, предстоит испить бедной женщине, но я не добавлю к ним ни единой капли из рук своих.

Влада увели первым. За ним – Ларису, все это время следовавшую за троллейбусом в черном джипе, но в один миг захваченную спецподразделением, бойцы которого попали в троллейбус все через ту же дверь, что и Влад, а потому остались незамеченными и им, и Алёной.

– Лихие ребята, – глядя на Ларису и Влада, сказал Муравьев с таким выражением, словно грязно выругался. – Не успели приехать в Нижний, а чужую машину уже увели. В угоне джипяра-то. Лихачи!

В багажнике джипа, в большой сумке, лежала небрежно свернутая черная норковая шубка вместе с прочими атрибутами цивилизованной дамы, в образе которой Лариса мелькнула перед Алёной в Оперном театре. А за рулем она пребывала в жутковатом образе панка-рокера-трансветита-извращенца.

Лариса, уже стоя в наручниках (настоящих, а не бутафорских, которые Алёна с облегчением вынула из кармана), посмотрела на писательницу Дмитриеву белыми от ненависти глазами и буркнула:

– Вот и делай после этого добро людям! Зачем мы только вернули вам ваш дурацкий капэкашник! Выкинули бы в помойку, тогда бы вы нас сроду не вычислили!

– Да, – грустно сказала Алёна. – Наверное, не вычислила бы. Хотя вы сами в этом виноваты. Ну, дала я вам визитку… Ну и сунули бы ее куда-нибудь – куда суют всякие визитки, или хоть в пубель [33] отправили бы, – а вы зачем-то в Интернет сунулись, верно? Ну и прочитали там невесть что обо мне. Правда же?

Лариса угрюмо кивнула:

– И такая, и сякая, и благодарности от УВД, и раскрытие кражи в Художественном музее [34], и бесценный аналитический ум…

– Бесценный аналитический? – пробурчал Муравьев. – Это ж надо! А что, ведь в самом деле так!

Алёна не обольщалась его словами, так как по опыту знала, что Муравьев всегда добрел непосредственно после того, как писательница Дмитриева подверглась смертельной опасности. Потом он свыкался с мыслью, что эта зануда с парадоксальным умом жива и здорова, – и начинал вести себя по отношению к ней с прежним ехидством и недоверием. Интересно, на сегодня его лояльности хватит? Дело-то ведь еще до конца не доведено!

– Прочитали и забеспокоились, – сочувственно продолжала Алёна. – И начали за мной следить. Пугать по телефону принялись, а ведь тот милиционер… он… им меня тоже пугали! Ну, впрочем, неважно. Увидели, что я в Оперный пошла, – и решили, что я вот так влет обо всем догадалась. И на всякий случай подстраховались: сняли табличку с именем Альберта Григорьева-Канавина, которая висела рядом с картинами. Вы только один просчет допустили: самую лучшую его картину не сняли. Ту, где черно-рыжая дама в таких невероятных юбках изображена. Если б не эта картина, я и внимания не обратила бы на другие работы. И очень может быть, вы успели бы забрать письмо прежде, чем я обо всем догадалась.

– А вы догадались, где оно? – взволнованно спросила Лариса.

– Думаю, по-прежнему в мастерской графа Альберта, где же еще, – пожала плечами Алёна. – Да вы и сами знаете.

– Я? – изумилась Лариса.

– Ну, может, не вы, но Влад точно знает.

– С чего вы взяли? – глянула исподлобья Лариса.

– Тогда зачем сегодня забрали картины с выставки? Пришли туда, понятное дело, чтобы ко мне поближе подобраться, может, подстеречь меня и припугнуть. А то и вовсе заставить замолчать так же решительно и брутально, как это сделали в Париже с Шумиловыми и Алексисом. А картины зачем забрали?

– Ну, мы увидели, что там довольно много народу, – пробурчала Лариса. – К вам не подобраться. И решили вас выманить. Мы же понимали, что вы ради этих картинок пришли, что клюнете, будете искать, кто их унес.

– Вы меня собирались в женском туалете подстерегать, верно? Да охранник спугнул.

Лариса молча опустила глаза.

– Понятно, – протянула Алёна. – А я-то думала, вы ту картину забрали из-за куклы.

– Какой куклы? – безразлично спросила Лариса.

Алёна глянула испытующе:

– Ну, в мастерской Альберта Александровича стоит кукла, такая же, как та женщина, которая изображена на этом рисунке. С рыже-черными волосами.

– А вы откуда знаете? Вы и туда нос сунули, и в мастерскую? Или вам Петька наплел? Я так и знал, что вы с ним спелись! Вы и Шеню!