Елена Арсеньева: Письмо королевы

– Направо. Вон туда!

И так резко махнул рукой в указанном направлении, что чуть не заехал Алёне в нос. Она едва успела отпрянуть.

Впрочем, наша героиня не обиделась, напротив, она была очень благодарна за конкретику. Дело в том, что она с детства туговато ориентировалась в правой и левой сторонах. Ну вот бывает такое… даже и с умными людьми, а Алёна Дмитриева вполне может к ним быть причислена. Может быть, она и не знала, что такое эквалайзер, и до сих пор не могла уразуметь, шутки шутил Александр Блок или всерьез писал об интеграле, который дышит в каких-то там стальных машинах, – но в некоторых житейских, весьма запутанных ситуациях разбиралась весьма не худо. Если только не нужно было отличать правую сторону от левой! Впрочем, Алёна все же усвоила: левая сторона та, которая соответствует руке, на запястье коей часы; рука противоположная, с колечком и браслетом, – правая. Но ведь нужно время, чтобы сообразить, где что находится! Поэтому Алёна только радовалась, когда кто-то брал на себя труд указывать направление. И, одарив швейцара ослепительной улыбкой и сияньем своих прекрасных – нет, ну правда, это многие могут подтвердить! – глаз, она сказала «спасибо» – и резво двинулась… навстречу своей участи.

Ангел же хранитель, вернувшийся в это время с летучки или междусобойчика, ринулся вслед, пытаясь ее остановить… но поздно, поздно… и ему теперь ничего не оставалось, как безвольно наблюдать за неостановимым развитием событий и ломать руки, вернее, крылья, поскольку его подопечная шла прямиком к закату дней своих – и произошло это исключительно по его недосмотру!

Ангел чувствовал себя отвратительно. Ощущение беспомощности и для людей-то тяжело, а для существ, практически всемогущих, просто невыносимо. Утратить власть над событиями, лишиться возможности взять их в свои руки, вернее, крылья, пальчиком, вернее, перышком не шевельнуть, тупо ждать, когда снова выпадет шанс вернуть власть над вверенной судьбой, а ведь он может и НЕ выпасть…

Ужас. Нет, честно, ужас! Ангелу-хранителю Алёны Дмитриевой можно было только посочувствовать. А уж ей-то, бедняжке…

– Да вон он, я его вижу. Торчит на автобусной остановке. В своих дурацких синих наушниках.

– Можешь его снять?

– Обалдел, что ли? Стрелять я не буду, там многолюдно. Наверное, давно автобуса не было.

– Ты что, только стрелять умеешь? Подойди поближе и… Сам говоришь, народу много, на тебя никто внимания не обратит.

– А может, не надо? Мы ведь уже сделали, что хотели. Зачем их дразнить?

– Именно этого мне и хочется! Одну потерю они могут расценить как случайность. А вот если практически одновременно мы и этого снимем, тут сразу станет ясно: мы идем на две головы впереди, мы их обставляем играючи, нас не обойти. Иди и делай.

– Ну ладно, только я не хочу в толпе, я что-нибудь другое придумаю.

– Будь проще, ну что тут еще думать?! А впрочем, как хочешь, только не упусти его.

Алёна прошла один квартал по узкой улице Рокепин, однако оказалась не на просторном бульваре Осман, а на еще более узкой рю Д’Астор. «Наверное, бульвар впереди», – подумала Алёна и миновала еще один квартал, после чего оказалась на улице Камбасере и даже прошла квартал, после чего оказалась на крохотной площади, которая, судя по табличке на одном из домов, называлась Соссе. Никаких признаков Османа по-прежнему не наблюдалось. Но этого просто не может быть! Он где-то здесь! Швейцар же не мог перепутать!

А может, лучше снова кого-нибудь спросить?

Навстречу шла дама в бежевой норковой шубке, высоких сапогах, но без головного убора. У нее был красный нос, которым она беспрестанно пошмыгивала. Конечно, замерзла она до крайности. Сразу видно. Ну и чего форсить – без шапки-то?!

– Извините, – робко обратилась Алёна к даме, – в какой стороне бульвар Осман?

Момент для обращения оказался выбран крайне неудачно. Именно в эту минуту дама решила больше не мерзнуть, сунула руку в сумку и вынула оттуда вязаную шапку. Алёна немедленно уставилась на диковинный предмет, потому что более нелепой расцветки в жизни не видела: ну натурально серо-буро-малиновая. И это предполагается надеть в сочетании с бежевой норкой? А как насчет хваленого вкуса парижанок?!

Перехватив взгляд Алёны, дама покраснела, сунула головной убор в сумку, отчаянно шмыгнула носом и кинулась через дорогу, махнув рукой в каком-то неопределенном направлении.

Черт, неловко вышло!