Анна Данилова - Проклятие Клеопатры

Он не задавал вопросов, и она была ему очень благодарна за это.

— Может, тебе таблетку дать? — спросил Юра, показавшись в дверях в фартучке и с половником в руке.

Зоя улыбнулась. Юра был геем, все это знали, и никто из их компании его не осуждал. Он был приятным в общении, учтивым, щедрым на подарки и переполненный тайнами. Все понимали, что у него есть покровитель, но кто именно — никто не знал.

— Нет, не надо таблетку, голова и так скоро пройдет, я знаю, где помассировать виски, еще около ноздрей… это работает.

— Хорошо. Как скажешь. Спагетти скоро будут готовы.

Он накрыл столик в комнате, Зоя поела с аппетитом.

— Мне нужна работа и немного денег на первое время, я потом отдам.

— Хочешь снять квартиру?

— Конечно. Мою-то они продали. Гады!

— Может, я скажу сейчас очень странную вещь, и ты даже, возможно, подумаешь, что я говорю глупость… Знаешь, думаю, это судьба. Вся эта ситуация. Рано или поздно в жизни надо все изменить. С кем-то расстаться навсегда, с кем-то, наоборот, встретиться. Жизнь не стоит на месте. Понимаю, звучит как банальность, но это действительно так. И то, что ты у меня сейчас здесь, — не случайность. Значит, так и должно было произойти, понимаешь?

— И спагетти твои — тоже закономерность? Судьба? — Она нервно захныкала.

— Да.

— Но я не знаю, как мне вырулить… Я же ничего не умею. И у меня ничего нет.

— Ты молода, красива, у тебя великолепное тело.

— Юра, что ты собираешься мне предложить?

— Совсем не то, во всяком случае, о чем ты сейчас подумала. Клуб. Стриптиз-клуб «Золотая нимфа».

— Я знаю, где это. Там работает Наташа Сурова. Это бордель?

— Ничего подобного. Говорю же: стрип-клуб. Очень дорогой, там хорошо платят. Интима не будет, если сама не захочешь. Я знаю это точно.

— Вообще-то я знакома с Наташей, она ни за что не согласилась бы работать в борделе, это абсурд!

— Правильно! Она воспитывает младшую сестру, ей нужны были деньги, и я помог ей туда устроиться. Ее сестренка учится уже на втором курсе университета!

— Вот бы мне с ней встретиться и поговорить!

— Без проблем. Я устрою вам встречу.

В ту ночь она почти не спала. Лежала рядом с Юрой, правда, под отдельным одеялом и никак не могла осознать, что с ней так подло поступили. Подсунули ей доверенность, продали ее квартиру, да еще и упрекали каждый раз, что тратят на нее большие деньги!

Устремив взгляд в белеющий потолок, по которому скользили голубые тени проезжающих где-то за окном машин, Зоя мысленно обращалась к маме, просила у нее прощения за то, что была так легкомысленна и невнимательна и дала себя обмануть.

— Мама, она же твоя сестра, я верила ей! — обращалась она к теням на потолке.

Как же много всего произошло за последний месяц! Ночь, проведенная в объятиях Шорохоффа, мужчины, о котором она и мечтать не могла. Нежный, ласковый, умный и одновременно очень далекий и принадлежащий своей жене. Там, в арт-клубе, куда она пришла вместе с Захаровым, едва познакомившись с ним, она поняла, что эти сине-черные его глаза достали ее до самого дна. Никогда она еще не была так взволнованна, так счастлива и грустна одновременно. С ней что-то происходило, ей хотелось взять его за руку и не отпускать. Она знала: ему за пятьдесят, он старше ее на тридцать лет, но почему же тогда так молодо и свежо он выглядит? Откуда эти долгие, тягучие и магнетические взгляды, которыми он проникал в нее? Что случилось на той выставке? Почему сердце ее билось так сильно, что она ладонями пыталась сдержать это биение? Она задыхалась. Что это — любовь? Откуда? Конечно, страсть! Желание, и такое мощное, что она словно за один вечер растеряла почти все свои чувства, кроме одного, которое проглотило ее, как зверь. Она почти ничего не слышала и не видела, разум так и вовсе отключился. Она хотела одного — чтобы все покинули галерею, чтобы, как после звонка террориста-идиота, все бросились к выходу и они с Шорохоффым остались вдвоем. Чтобы он обнял ее и поцеловал.

Она даже не помнила, как они расстались с Захаровым. Помнила только горячую мужскую ладонь, которая схватила ее за руку и вывела на свежий воздух. Она пылала. В такси они целовались. Голова Зои при этом не присутствовала. Она осталась где-то там, в галерее… Было только тело, которое ей самой напомнило весенний зеленый бутон. Еще немного солнца, тепла, и она лопнет, распустится цветок, на который сядет золотая пчела… Шорохофф стал ее первым мужчиной.

На другое утро в дверь позвонили, Юра в шелковом халате пошел открывать. Она слышала мужской голос. Спряталась под одеяло, подумав, что пришел любовник и покровитель Юры. А что, если он устроит ему сцену ревности, увидев в его постели девушку?