Роберт Уилсон - Кровь слепа

— Зоррита не записывал показания от руки, а использовал диктофон. Я прослушал всю его беседу с Марисой, — возразил Фалькон. — Если и есть что-то в ее показаниях крайне для тебя невыгодное, о чем ты никоим образом не хотел бы ставить в известность Зорриту, так это факт встречи Марисы и Инес и особенно обстоятельства этой встречи.

— Наверно, — скучным голосом промямлил Кальдерон. Он не понял, куда клонит Фалькон, а упомянутая деталь не показалась ему значимой.

— Зоррита разыскал свидетеля, наблюдавшего их встречу шестого июня в Садах Мурильо. Сделать это оказалось нетрудно, потому что произошедшая между ними сцена была впечатляющей и запоминалась. Свидетель утверждал, что они скандалили, как две уличные девки, которые не могут поделить территорию.

— Похоже, свидетель в этом смысле человек опытный.

Мужчины обменялись невеселыми улыбками.

— Согласно его показаниям, оскорблениями сыпала Мариса, — продолжал Фалькон, не переставая щелкать страничками ноутбука. — Она даже выкрикнула что-то наподобие: «Так знай же, что если он и поднимает на тебя руку, так это потому, что ему обрыдло видеть утром твою кислую рожу после того, как ночью он был со мной и все было лучше некуда!» Тебе Мариса об этом рассказала? Спрашиваю потому, что в рассказе Зоррите она об этом промолчала.

— Ну и что тебя в этом так заинтересовало?

— Во-первых, мне интересно, откуда Мариса узнала о том, что ты бьешь Инес? Никаких синяков на лице у Инес не было. Может быть, ты говорил ей об этом?

— Нет.

— Может быть, ее прошлое, тяжелая жизнь в Гаване научили Марису хорошо распознавать следы побоев?

— Мне совершенно непонятно, к чему ты все это говоришь, Хавьер, — с металлом в голосе, словно с судейской трибуны, произнес Кальдерон.

— У Зорриты сложилось впечатление, что нападала Инес. В беседе с ним Мариса несколько раз повторила слова Инес: «La puta con el рurо». [4] Шлюха с сигарой (исп.).

— Она и мне упомянула эту ее фразу, — сказал Кальдерон. Теперь он слушал внимательнее.

— Зоррита решил, что рассказать ему о встрече с Инес Марису заставила еще не изжитая обида. Что она все еще зла на Инес за то, что та публично позорила ее. Но совершенно ясно, что это не так. На самом деле последнее слово оставалось за Марисой и перевес был на ее стороне. Свидетель утверждает, что Инес в результате поджала хвост и ушла, как побитая дворняжка. Так какой же смысл был Марисе рассказывать следователю об этой встрече?

— Ты думаешь, что здесь присутствовал какой-то расчет?

— Я прослушал запись. Зоррите стоило только разок-другой ее ткнуть, и из нее все это так и лилось. А история эта в ее интерпретации — лишний повод усмотреть в твоих действиях мотив: избавиться от Инес, забив ее до смерти, чтобы убийство выглядело непреднамеренным. Так что скрыть это все от следователя — самое милое дело и всецело в твоих интересах.

Кальдерон курил затягиваясь и с такой сосредоточенностью, что, казалось, голова его должна идти кругом от никотина.

— И последний мой вопрос относительно записи, — продолжал Фалькон. — Старший инспектор Зоррита встретился со мной спустя несколько часов после того, как допросил тебя. Я спросил, удалось ли ему тебя сломить и добиться признания. Зоррита ответил, что, в общем, удалось. Он признался, что, услышав твой отказ от услуг адвоката — бог знает, Эстебан, о чем ты только думал, отказываясь, — он посчитал себя вправе действовать грубее и при допросе надавить на тебя более решительно. Это, вкупе с ужасными результатами вскрытия, видимо, произвело на тебя сильное впечатление, так что в сознание твое вкралось сомнение. Зоррита решил, что именно тут ты и поверил в то, что действительно мог совершить убийство.

— Я был в замешательстве, — сказал Кальдерон. — А отказываться от адвоката меня заставляла гордость. Я и сам адвокат и мог бы защитить себя сам.

— Когда Зоррита попросил тебя описать твое возвращение домой в ту ночь, ты, по его словам, стал излагать события как бы в форме киносценария.

— Этого я не помню.

— Ты говорил от третьего лица, описывал увиденное словно со стороны, словно наблюдал все, покинув свою телесную оболочку или стоя за кинокамерой. Было ясно, что ты находился в трансе. Разве твой адвокат не сказал тебе об этом?

— Возможно, оттого, что был этим крайне смущен.

— В рассказе о том, что ты увидел, войдя в дом, наблюдается некоторая путаница, — сказал Фалькон.

— Ну, это-то мы с адвокатом обсудили.