Наталья Андреева - Эскорт

— Почему? Да потому, что я была в тот день у пруда, где Нэтти нашли убитой, понимаешь? Была. И пока у нас есть время, давайте поищем ответы на все каверзные вопросы, которые нам могут задать в милиции. Думаю, это и в ваших интересах.

Дик нагнулся, чтобы помешать угли в кострище. Евгении Львовне показалось — Носков не хочет, чтобы в этот момент увидели выражение его лица.

— Ты была у пруда? — глухо спросил Дик. — Выходит, ты знаешь, кто ее убил?

Майор Волнистый приехал на работу поздно вечером, усталый и злой. По дороге заглохла машина, и пришлось два часа стоять на шоссе, пока не нашлась причина. Лейтенант же сидел над чистым листом и делал вид, что занят сочинительством. Смотрел в потолок, грыз ручку и постоянно вздыхал. Сергей Павлович начал с выговора. Песочил Попугайчика минут десять. Воспользовавшись паузой, тот с обидой сказал:

— Вот вы ругаетесь, а тут экспертиза второй день на столе валяется.

— Какая экспертиза?

— Насчет паспорта.

— Ну?

— Есть заключение, что фотография переклеена с другого паспорта.

— Этого следовало ожидать.

— Кустарная работа, между прочим. Как это никому в глаза не бросилось? И еще опять звонила Белова.

— Этой что надо?

— Вы обещали приехать.

— Ах да! Замотался.

— Я бы съездил. Она говорит, сестра что‑то хочет рассказать. Срочно.

— Ну да. Про то, как выгнала из дому племянницу. Ладно, завтра съезжу. Тут выясняется, что Раскатова замешана по уши. И мотив есть, а алиби нет. Завтра надо первым делом за нее взяться. А Белова подождет.

Планы строятся для того, чтобы их нарушать. Волнистый собирался утром к Раскатовой, но неожиданно ему позвонил ее бывший муж и спросил:

— Это правда, что Нэтти убили?

— Вы откуда звоните?

— Из аэропорта. Мне вчера звонила жена. Так это правда?

— Да.

— Жаль. Значит, Женька за старое взялась. А ведь я ее предупреждал. Приезжайте ко мне срочно. Я готов отдать вам бумагу.

— Какую бумагу? — удивился майор Волнистый.

— Признание в убийстве, написанное собственноручно моей бывшей женой Евгенией Львовной Раскатовой.

Сначала Волнистый подумал, что Евгения Львовна призналась в убийстве Нэтти. Все его мысли занимала она. Но потом сообразил: когда же Раскатова могла его написать? Нет, тут другое. Он ехал в офис Николая Васильевича, ожидая сюрприза. Теперь наконец выяснится, чем Нэтти прижала свою хозяйку. Лейтенант Попугайчик уехал в другом направлении: в одном из дачных поселков в результате пьяной драки мужчина, размахивая косой, снес голову собутыльнику. Лейтенант кисло сказал: «Есть!» — и отбыл. Майор невольно вздохнул. Что значит человек ни за что не отвечает! Подавай ему загадочное убийство! Волнистый же предпочел бы сейчас заниматься «бытовухой», где все прозрачно, а не выслеживать убийцу Нэтти. Но едет в офис к Раскатову. Снимать показания.

Должно быть, на Раскатова Нэтти произвела сильное впечатление. Такое сильное, что тот решился раскрыть ей семейную тайну. Николай Васильевич только что появился в офисе после длительной командировки, и дел у него было по горло, но время для разговора с милицией Раскатов нашел. Телефоны звонили не переставая. Секретарша, эффектная девушка высокого роста, чем‑то напоминающая Дашеньку, с трудом отбивалась. Она сидела за столом с тремя телефонами и работала вдохновенно. Брала одну трубку, нежным голоском просила подождать две минуты, тут же хватала другую, говорила то же самое, потом, уже в третью, отжимая «холд», объясняла, почему Николай Васильевич не может подойти немедленно. И тут же брала первую, говоря в нее то же. Ни разу девушка не ошиблась в имени‑отчестве собеседника и не перепутала, кто ждет две минуты, а кто только что позвонил. Волнистый следил за виртуозным исполнением пьесы «Шеф занят» на трех телефонах, не надеясь, что секретарша найдет минуточку и для него. Но девушка отсекла нужного человека безошибочно. Три секунды смотрела на майора, потом уверенно сказала:

— Вас ждут.

И тут же по внутренней связи доложила шефу, что пришли из милиции. Волнистый прошел в просторный директорский кабинет. Он сразу понял, что Николай Васильевич живет работой и на работе. В его апартаментах были для этого все условия. В смежной комнате — душ, ванная с джакузи, рядом кухня, откуда аппетитно пахло кофе. Огромное окно выходило на широкий проспект. За бронированным стеклом Москва наращивала обороты нового делового дня. Механизмы города, включенные на полную мощность, постепенно разгоняли столицу, как летящий по трассе автомобиль. Она уверенно двигалась к вечеру, везя своих жителей‑пассажиров к уютным диванам, включенным телевизорам, ужину и глубокому сну, похожему на короткую остановку для заправки горючим.