Наталья Андреева - Эскорт

«Очень по‑женски, — подумал майор. — Но на нее не похоже. Она не женщина. Тянет время. Али‑е би ей нужно, вот что. А алиби она еще не приду‑:. мала».

— Машина под окном стоит?

— Разумеется.

— Ладно, проверим. Номер выясним. И с горничной вашей поговорим. На сегодня все. Прочитайте протокол, напишите: «С моих слов записано верно». И распишитесь.

— Я свободна?

— Можете идти.

— Это вообще‑то мой кабинет.

Сергей Павлович спохватился. Действительно: ее кабинет. Указали, значит, на место. Ладно, еще не вечер. Он вежливо попрощался, вышел из кабинета и отправился искать Олега Новлянского, беседующего с лейтенантом Попугайчиком.

Сергей Павлович оказался прав: они беседовали, как братья по разуму. Лейтенант делал вид, что он очень умный и проницательный, и задавал соответствующие вопросы. Новлянский тоже пыжился изо всех сил, доказывая, что и он не дурак. Оба очень старались.

— Как вы думаете, были у Нэтти враги? — услышал майор с порога. Сережа Попугайчик, в отличие от него самого, выговаривал имя «Нэтти» с особым удовольствием. Это имя тоже было из другого мира. И юный лейтенант ощущал, как, произнося его, становится к той жизни причастным.

— Ну, не враги, я бы так не сказал… — глядя в потолок, рассуждал Новлянский, который сидел вальяжно, закинул ногу на ногу. — Женская зависть.

— Какая‑нибудь из ее конкуренток нашла наемного убийцу? — Глаза лейтенанта загорелись.

— Так, Сережа, пойди посмотри, как там стилист себя чувствует, — одернул его майор.

— Есть, Сергей Палыч! Попугайчик вскочил и тут же исчез. Волнистый присел в кресло напротив Новлянского. Тот переменил позу, снял одну ногу с другой и явно занервничал.

— Где вы были вчера во второй половине дня? — строго спросил Волнистый.

— На свидании, — гордо заявил Олег Новлянский.

— С кем?

— Ну, знаете, как джентльмен…

— Вы тоже покойную недолюбливали?

— Но это же не значит, что я хотел ее убить, — заволновался Олег. — Да ее же нашли черт знает где! А у меня даже машины нет!:

— Веский аргумент. Но! Не в тайге же! Вблизи проходит автомагистраль.

— И как же я мог туда попасть?

— На попутках, юноша, на попутках.

— Я? — тут же оскорбился хореограф. — Я езжу только на такси!

— Назовите имя вашей дамы и можете спать спокойно, — сказал Сергей Павлович.

— Ни за что, — торжественно заявил Новлянский.

— Вот ни за что и сядешь, — усмехнулся Волнистый.

Олег побледнел, но от комментариев воздержался.

— Можете посадить меня в тюрьму, — гордо сказал он.

— Это я всегда успею сделать.

Сергей Павлович поднялся. Как бы лейтенант и со стилистом не наломал дров. Подбрасывает им версии, а те и рады стараться.

«Ишь, джентльмен! — с неприязнью подумал он, покидая Новлянского. — Мать твою! Ничего, я тебя выведу на чистую воду!» И Раскатова, и тем более Новлянский показались майору крайне подозрительными. А что с Носковым?

Но разговора с Ричардом Носковым не получилось. Когда Сергей Павлович подошел к дивану, на котором полулежал стилист, он понял, что Нос‑кову действительно очень плохо. Это было искреннее горе. Стилист истерик не устраивал, красивые позы не принимал. Он просто не реагировал на окружающих и без конца повторял:

— Бедная, бедная моя Нэтти. Как же так? А? Как же так?

Сережа Попугайчик, посидев со стилистом, и сам чуть не заплакал. Сергею Павловичу даже показалось, что еще минута — и они начнут причитать в один голос:

— Бедная, бедная Нэтти!

Майор попытался поговорить с Носковым, задавая наводящие вопросы. Тот отвечал односложно, только «да» и «нет», и совершенно невпопад.

— Тут врач нужен. — Майор махнул рукой. — Как вы себя чувствуете, Ричард Эдуардович?

— Что? Как я себя чувствую? — В глазах у Нос‑кова было непонимание. — А как себя чувствует она!

— Вам бы успокоительного. Или водки.

— Да ни черта вы не понимаете, — всплеснул руками Носков.

Кстати, зря. Сергей Павлович уже понял: толку от стилиста сегодня не будет.

— Где вы были вчера во второй половине дня? — спросил Волнистый безнадежно.

— Да, — ответил Носков и тут же поправился: — Нет. — Потом обхватил голову руками и вновь застонал: — Как же так?

Лейтенант потянул своего начальника за рукав:

— Пусть посидит один, а? Сергей Павлович? А? Ему же так плохо!

— Что ж, — согласился тот. — Пойдем. С этими троими итак все ясно: алиби нет ни у кого.

— Какое еще алиби должно быть у стилиста? У человека любовь! — тут же заступился за Носко‑ва Сережа.