Ирина Мельникова - Дикая Лиза

Ужас, который Лиза испытала при виде Асланбека, утроил ей силы. Она метнулась назад, к лагерю. И пришла в себя уже в десятке шагов от самодельного шалаша. В страхе она не потеряла рассудок, и, оказавшись рядом со своим жилищем, хладнокровнее, чем можно было предполагать, принялась собирать вещи. В первую очередь она прихватила одежду сына, затем натянула на себя одну из оставшихся курток. Свою она оставила где-то в тайге, когда спешила к вертолету. Затем сложила вещи и несколько занавесей в спортивные брюки, которые перевязала внизу тесьмой. Получился своеобразный вещевой мешок, к которому она приторочила лямки — ручки от вещевых сумок. На все это ушло не более двадцати минут. К тому же, она все время тревожно прислушивалась и поглядывала в сторону плато. Она знала, что чеченцы непременно устроят облаву. Они хорошие следопыты и моментально обнаружат ее базу. Поэтому Лиза сделала все, чтобы уничтожить большинство следов, которые могли бы помочь боевикам определить, сколько человек, и кто именно спасся при катастрофе самолета. Но она уже успела изрядно наследить в лесу, а ее преследователи вполне способны обнаружить брошенные вещи и ее сегодняшнюю добычу. Ведь она не предполагала, что спешит навстречу врагам…

Чеченцы шли цепью, шли молча, но их выдали те самые птицы со скрипуче-пронзительными голосами, которые разбудили ее на рассвете. Они подняли невообразимый гвалт, переполошив всю лесную живность. Лиза успела удивиться, что бывалые вояки не учли подобной опасности. Но ноги уже несли ее в сторону от лагеря. Вопреки логике обыкновенного человека она бежала не прочь, она бежала навстречу чеченцам, обходя их по дуге. Она знала, что безопаснее всего суметь оказаться в тылу преследовавшего ее противника. Тем более, она знала их количество, они же не знали о ней ничего, и передвигаться должны были с гораздо большей тщательностью и осторожностью, рискуя нарваться на пулю или на нож. Ведь в живых мог остаться любой боец отряда Анатолия Шатунова. А один «шатун», как их называли и друзья, и враги, способен был выстоять против десятка ловких и сильных соперников…

Солнце скрылось за горами. В ущельях уже копошились сумерки, но отроги гор были освещены закатом. Ночной полет вертолета, да еще в горах, штука рискованная, но Лиза понимала, азарт погони заставит чеченцев забыть об опасности. Им ничего не стоит переночевать в лесу. Боевики — люди неприхотливые, они привыкли к трудностям полевого бытия… И им вполне может прийти в голову рыскать по лесу и день, и два, и неделю, а то вызовут подмогу… Словом, Лиза не слишком надеялась на счастливый исход, и все же предприняла все попытки, чтобы сбить «загонщиков» со следа.

Она весьма удачно зашла им в спину, и даже заметила одного боевика, крайнего, с правого фланга. Учитывая фактор внезапности, она, пожалуй, сумела бы справиться с ним и завладеть его автоматом. Но подумала и отказалась от этой идеи. Обнаружив убитого товарища, боевики озвереют и не успокоятся, пока не догонят и не расправятся с убийцей.

Поэтому она просто пошла в сторону плато. Двигаясь вдоль реки, она могла выйти к какому-нибудь населенному пункту: аулу, станице, поселку… Она предполагала, что здесь, в глубине Кавказских гор, ей вряд ли обрадуются, но в населенном пункте можно было раздобыть питание, а если повезет, то оружие или лодку. Не стоило даже пытаться украсть лошадь, тогда ее немедленно нагонят верховые владельцы. Следы подков в лесу очень заметны, а в здешних местах — кража лошади тягчайшее преступление. И если Лизу не отдадут боевикам, то расправятся, как с конокрадом. Тут не играет, роли, что она женщина. Ее забьют камнями или просто столкнут в пропасть…

Рыжие отсветы на горных склонах исчезли, но небо продолжало оставаться светлым. Лиза не слышала никаких звуков, кроме рокота водного потока на дне ущелья. На небе высыпали первые, самые крупные и по-осеннему яркие звезды. Дима спал на ее руках, лямки самодельного рюкзака слезали с плеча. Лиза машинально их поправляла, и шла, как машина, не замечая усталости…

Ориентируясь на звезды, она упорно и планомерно продвигалась вслед за рекой на северо-запад. Довольно долго она пробиралась сквозь настоящие дебри, подступавшие к самому краю ущелья. Мохнатые лапы стегали ее по лицу, время от времени лес сменяли прогалины, усыпанные огромными камнями. Наконец, она дошла до скальных уступов, которые гигантскими ступенями круто поднимались к очередному плато, заросшему мхом и чахлыми низкорослыми деревцами, и стала карабкаться по ним вверх. Легкие и сердце, казалось, работали на пределе. Требуя покоя, отказывались служить ноги, но она не давала себе отдыха.