Николас Фрилинг - Вальпараисо

Легкие мускулистые ноги пробежали по палубе, и пара дорогих сандалий возникла на ступеньках трапа, потом появились хорошо знакомые линялые штаны в обтяжку и, наконец, голова корсиканца. Раймонд лениво потянулся. Неизменная пляжная сумка плюхнулась на стол у изголовья, и загорелая рука взъерошила волосы северянина.

— Привет, адмирал.

К удовольствию Раймонда, глазам его предстала еще одна пара ног — коричневых от загара, гладких и соблазнительных. Белые шорты из акульей кожи, голый живот, забавная коротенькая вишнево-красная кофточка — из какого-то бархатистого материала, едва прикрывавшая высокую грудь. Взметнулась густая грива бронзовых волос, и огромные голубые глаза поглядели на Раймонда. Прекрасная Доминик. La bella iocchi.

— Ну, видишь? — самодовольно бросил корсиканец. — Я всегда держу слово. Вот Карина — для тебя, вот я сам, с морем виски и полными карманами денег Вина. Он совершенно обалдел от любви.

— Как это прекрасно для вас обоих!

— Да, не правда ли? — хихикнул корсиканец, в восторге от такой проницательности. Последней, довольно робко, в каюту скользнула маленькая хрупкая девушка, очень светлая блондинка с карими глазами, одетая в голубую рубашку и джинсы, — этакий улучшенный вариант корсиканца в миниатюре. Прелестная крошка.

— Знакомься, это моя Патриция, мой английский Ландыш… А это, как видишь, Рамон — отличный друг и товарищ. И еще, как ты опять-таки видишь, человек основательный, капитан корабля.

Корсиканец испытывал врожденное почтение к судовладельцам. Ему никогда и в голову не приходило ставить под сомнение достоинства и способности Раймонда.

Капитан переоделся — чудесная рубашка вынырнула из пляжной сумки вместе с двумя бутылками «Хайленд крим», а потом они отправились на берег — покрасоваться перед восхищенными бездельниками Сен-Тропе, небрежно вытянув ноги, выпить аперитив на террасе и, наконец, в шикарном спортивном автомобиле рвануть на другую сторону залива, в Сент-Максим, известный превосходной кухней.

Раймонд наслаждался жизнью. Пороскошествовать на побережье было для него очень приятной переменой. Есть дорогие блюда в тихом, уютном ресторане, много пить, обмениваться многозначительными улыбками с умопомрачительной Доминик. Смеяться над колоритными рассказами корсиканца о приключениях в Каннах, любоваться чистым, трогательным и очень откровенным обожанием на лице Ландыша. Слышать голоса и музыку, шутки и сплетни. Обмениваться воспоминаниями. Благодушно сетовать на яркое освещение и шум. Чувствовать свою принадлежность к определенному кругу, где его не только принимают, но испытывают к нему величайшее почтение.

Раймонд впал в чуть хмельное, бесшабашное веселье. Его не унижало, что корсиканец платит за все и сидит за рулем собственного автомобиля. Не он ли частенько снабжал Жо выпивкой и едой, когда тот бедствовал? И все-таки Капитан ощущал смутную потребность заявить о себе, блеснуть умом, показать девушкам, что он вовсе не какой-нибудь нищий бродяга с побережья.

Капитан с легкостью держал себя в руках, пока они не вернулись на корабль и не начали пить виски. На собственном судне, где ему совершенно не требовалось хвастать, чтобы потешить тщеславие, Раймонд вдруг стал трепать языком. Это было очень глупо, и уже тогда он сам это понимал. Все и так восхищались тем, как Раймонд обустроил свою жизнь. Она казалась комфортной и даже роскошной людям, которые родились и выросли в грязных, убогих комнатенках. А судно — не просто дом, оно ходит под парусом и может отправиться куда угодно. Удобство управления «Оливией» и общая мобильность приводили девушек в наивный восторг. Корсиканец снисходительно улыбался: он-то ведь теперь знал про суда все — и сам, черт возьми, жил в одном из них. Но девушки, конечно, никогда не поднимались на борт яхты — им туда путь заказан.

— Ясное дело, — сказал Раймонд глупо улыбающейся Доминик. — Корабль может отправиться куда угодно, хоть в Атлантику, если я того пожелаю. А что, мысль! Мне всегда хотелось взглянуть на Южную Америку. — «Ты дурак, полный идиот!» — думал Раймонд, слыша, как его собственный, по-дурацки самодовольный голос продолжает вещать доверительно-хитроватым тоном: — Но только не сейчас. У меня тут неплохое дельце наклевывается. Я на днях подцепил очень перспективную дамочку-киноактрису, — небрежно уточнил Раймонд. «Ну и ну, — мысленно ахнул он, — до чего ты докатился!» Но сожалеть было поздно.

— Кого-кого? — Bella iocchi, большая охотница до иллюстрированных журналов, просто сгорала от любопытства.