Николас Фрилинг - Ать-два!

И все-таки ему, пожалуй, хотелось бы, чтобы кто-то неожиданно сказал: «Не возражаете, если я сяду за ваш столик?» — и оставил после себя на столе кусочек сахара с надписью «Комната 405». А в комнате 405 он бы обнаружил изысканное восхитительное существо с взъерошенными шелковыми волосами и ласковой улыбкой. Он был бы очень доволен. Черт возьми, его бокал был пуст, и он сидел здесь, предаваясь фантазиям. Он попросил еще рома и телефонный справочник.

Он старался представить себе этого лейтенанта Лафорэ, которого месье Мари считал убитым. Как бы это узнать? Да очень просто, позвонив в военный округ или в префектуру. Если существовала договоренность хранить джентльменское молчание об Эстер Маркс в старых добрых официальных источниках, распространялось ли это на ее бывшего дружка, который пописывал стишки и был немного не от мира сего? В Алжире некоторые из таких романтиков додумывались до своеобразных идей.

Можно было пойти и сесть в поезд и купить бутылку шампанского для дружески расположенного полицейского, этого честного человека, который не хотел, чтобы его оставили в дураках. А можно было вернуться в Тулон и снова отведать потрясающих блюд Клаудин.

Ван дер Вальк встал и слегка покачнулся. С утра пораньше он выпил подряд три большие порции рома на голодный желудок. Он решил, что немного пьян. Вспомнился афоризм месье Мари: «Всегда идите наверх». Бармен дал ему телефонный жетончик.

— Мне нужен коммутатор Тулона… начальник службы. Полиция!

— Подождите, пожалуйста. Какой ваш номер?

Ждать почти не пришлось: чудеса, да и только.

— Доброе утро. Полицейское управление! — Должно быть, это три порции рома давали о себе знать. — Мне нужно военное ведомство, седьмая армейская группа. Я не знаю ни номера, ни адреса, ничего больше. Мне нужно, чтобы вы соединили меня персонально с генералом. Без всяких секретарей. Я говорю по приватному номеру в Марселе. Не будете ли вы любезны дать мне прямую линию? Я подожду.

В трубке были слышны чиновничьи препирательства с военной администрацией, протесты, слова: «Полицейское управление Марселя» — он уже и сам почти поверил в это. Бормотание прекратилось, наступила мертвая тишина. Он уже подумал, что связь прервалась, как вдруг очень близко и ясно услышал холодный и резкий голос:

— Полковник Кассаньяк.

— Мой полковник, сожалею, что меня по ошибке соединили с вами. Мне нужен был лично генерал.

Дикое ворчание, серия лязгов. Слабый сухой голос, очень четкий, очень высокомерный.

— Капитан Лемерсье. — Проклятый адъютант…

— Мой капитан, я уже сказал и имею честь повторить — это персональный звонок.

— Изложите свое дело, пожалуйста.

— Генерал на месте или нет?

— На месте, но я, к сожалению, вынужден проявить настойчивость… ваша фамилия и звание, пожалуйста.

— Ван дер Вальк, дивизионный комиссар, криминальная полиция, город Амстердам.

— Мне сказали — Марсель.

— Я звоню из Марселя — ошибка не велика.

Он мог с таким же успехом сказать «Марсель», как и «Амстердам»! Но это было место, о котором они слышали. Он так сжимал телефонную трубку, что у него заболела рука. Он глубоко вдохнул, немного разжал пальцы и подумал: погибать так погибать.

Голос в трубке назвал имя, тихо, но различимо даже по телефону.

— Мой генерал, — произнес Ван дер Вальк и проглотил подступивший к горлу ком.

— Да? — Было давно известно, что этот человек не терпел кретинов, но настолько владел собой, что не показывал раздражения, даже разговаривая по телефону со слабоумными.

— Вам известны мои полномочия. — Он вдруг забыл, что хотел сказать. Будь неладен этот ром.

— Полагаю, что это вопрос жизни и смерти. — Он произнес это так, словно с разными истеричными людишками из Амстердама ему приходилось сталкиваться ежедневно.

— Только смерти.

— Я слушаю.

— Я не сомневаюсь в том, что вы знаете всех офицеров, которые находятся или находились под вашим командованием.

— Я тоже не сомневаюсь. Кто вас интересует?

— Лейтенант Лафорэ, северо-западное оперативное соединение, Ханой, март 1954 года.

На мгновение воцарилось ледяное молчание.

— Лафорэ вы, кажется, сказали.

— Да.

Пауза длилась не более двух секунд, которые показались бы лыжнику, мчащемуся с горы, чертовски долгими.

— Сожалею, но ничем не могу вам помочь.

Ван дер Вальк снова стиснул трубку:

— Да нет, мой генерал, можете.

— Что дает вам право усомниться в моих словах?

— Женщина по имени Эстер Маркс, которую нашли убитой три дня назад и чью смерть расследует мой отдел.