Лазарь Лагин - Конец карьеры Шерлока Холмса

— Мне только что сообщили, что в Новороссийске, на вокзале, в камере хранения ручного багажа уже долгое время лежит невостребованным какой-то загадочный чемодан. Справедливо предполагая, что с этим связана какая-то тайна, администрация просит меня срочно прибыть в Новороссийск, чтобы присутствовать при вскрытии чемодана…

Через два дня мы были уже на новороссийском вокзале, в тесном помещении камеры хранения ручного багажа. Запыленный неказистый чемодан лежал на грязном дощатом прилавке. Чуть взволнованный Холмс собрался было закурить свою трубку, но, заметив плакат «не курить», смущенно спрятал ее в жилетный карман.

— Пожалуйста, курите, — любезно сказал ему один из руководящих станционных работников, — вы видите, тут все курят.

Действительно, невзирая на плакат в помещении камеры курили все, кому не лень.

Наконец, явились все приглашенные. Заведующий камерой стер с чемодана многодневную пыль. Затем с тщательной осторожностью были развязаны веревки и открыты замки. Когда в результате всех этих операций чемодан раскрылся, общий вздох удивления огласил камеру. Чемодан был наполнен недоставленными письмами: простыми, заказными, спешными и международными…

— Нам придется, милый Ватсон, еще сегодня по горячим следам выехать в Анапу, — промолвил после некоторого раздумья Шерлок Холмс.

Не задавая лишних вопросов, я молча упаковал свои вещи, и через десять минут изящный «линкольн» бесшумно подкатил нас к пассажирской пристани огромного Новороссийского порта. Еще четверть часа, и белоснежный катер, деловито пыхтя, повез нас в крохотный курортный городок, расположенный на живописном берету Черного моря.

Детально изучив за долгие годы нашего знакомства привычки моего знаменитого друга, я ни о чем не расспрашивал его, зная, что он сам поставит меня в известность о своих заключениях, лишь только он придет к какому-нибудь определенному выводу.

И действительно, не успела еще скрыться за горизонтом живописная панорама Новороссийска, как Шерлок Холмс, до этого задумчиво расхаживавший по миниатюрной палубе катера, присел рядом со мной и, пуская голубоватые клубы ароматичного дыма, начал:

— По совести говоря, доктор, придется, наверно, немало поработать. Но мне почему-то кажется, что мы уже находимся на верном пути. Вы обратили, я надеюсь, внимание на тот интересный факт, что все обнаруженные в чемодане письма были адресованы в Анапу. Больше того, на всех конвертах варьируется только несколько названий улиц. Есть основание предполагать, что мы в данном случае имеем дело с улицами, входящими в один из маршрутов, ежедневно проделываемых джентльменами, разносящими письма, или, как их здесь называют, письмоносцами. Подтверждение этой моей догадки я надеюсь получить через несколько часов в личной беседе с дирекцией местной почты. Небольшая рекогносцировка на месте поможет нам выяснить мотивы этого оригинального преступления. Что же касается фамилии преступника, то она скорее всего начинается на ту же букву, что и об'явленная при сдаче на хранение чемодана, т. е. на букву «В». Нет, конечно, никакого сомнения, что значащаяся в документах камеры фамилия сдатчика «Вейкшта» явно выдумана. Сообщать свою подлинную фамилию было бы, конечно, подлинным безумием.

Затем наша беседа незаметно перешла на восхищение красотами Черноморского Побережья, и изумительные его виды дали нам богатую пищу для разговоров до самого момента прибытия в Анапу.

Мы пошли с Холмсом по тихим улицам Анапы. Изредка он останавливался, вынимал лупу и шаг за шагом исследовал пышный кустарник, красиво обрамлявший тихие городские тротуары. И почти каждый раз эти тщательные поиски увенчивались успехом. К концу первого часа поисков карманы Холмса уже были до отказу переполнены отсыревшими, запыленными и измятыми не доставленными адресатам письмами и открытками.

— Да-а-а, — произнес задумчиво Холмс, — клубок начинает запутываться. Чья-то таинственная рука старается всеми способами подорвать доверие к почте. Придется, пожалуй, предупредить местного мэра еще сегодня до конца следствия. Попробуем поискать еще на той улице… Стой! — закричал он вдруг, резко повернувшись и молниеносно выхватив из кармана револьвер. — Руки вверх!

Громкий испуганный рев трех здоровых детских глоток был ответом на грозное восклицание знаменитого детектива. Трое малолетних анапских джентльменов, подняв вверх измазанные и исцарапанные руки, горько плакали, с ужасом взирая на зияющее дуло револьвера. Нужно сказать, что и сам Холмс, удостоверившийся, что таинственный шорох и треск, раздававшиеся некоторое время вокруг нас, создавали такие юные граждане, чрезвычайно смутился и, сунув револьвер в карман, затребовал от них немедленных об'яснений.