Николай Леонов - Золотой скелет в шкафу

– Тяжело, наверное, было так жить.

– Еще как тяжело. Говорю же – совсем измучил бабу. Хоть и пережила она его, да все равно ненадолго. Сережу вот жалко, один остался. Правда, к тому времени как Лида скончалась, он уже и в армии отслужить успел, и поработать там где-то. Военным. Хороший мальчик. В мать пошел, не в отца. Да и Лида тоже старалась, воспитывала его, учила. Видать, тоже не хотела, чтобы еще один Юра из ее сына получился. Ну и. воспитала. Хороший мальчик. И в школе он хорошо учился, и потом. Ничего за ним дурного не вспомню. Всегда вежливый, уважительный. Здоровается всегда. Правда, бывает здесь редко.

– Значит, мать Сергея умерла, когда он уже вернулся из армии?

– Да, тогда. Он, собственно, из-за этого и вернулся. Я ведь вам сказала – после того как отслужил, он еще работать остался. По контракту, что ли, или как там их набирают. Не знаю. Но когда узнал, что мать совсем плохая, все контракты свои прервал и вернулся. Только уж помочь ничем не смог. Похоронил только.

– И после смерти матери ему досталась эта квартира, правильно я понял?

– Да, сразу на себя и переоформил. Тогда уже это можно было. В смысле – приватизировать. Сергей и подсуетился. А что? Я считаю – правильно. Собственность, она и есть собственность. Они с Юрой хоть и не расписаны были, Сережу Лида на фамилию отца записала. Щетинина то есть. Так что и с оформлением никаких проблем у него не возникло. Сама-то она Мижуева была, а квартира на Юрке числилась. Если бы у Сережи была фамилия матери, еще неизвестно, что бы получилось, может, и совсем отобрали бы. А так – все хорошо прошло. Никаких проблем не возникло. Теперь у нас Сергей с квартирой. Правда, бывает здесь редко. Но это уж у него такая работа. Он так и говорит мне, когда появляется. У меня, говорит, тетя Люда, такая работа, что я на ней круглые сутки находиться должен. Так что вы, мол, не удивляйтесь. А мне что? Мне и дела нет, лишь бы было у нас все тихо да мирно, а что до прочего.

Говорливая «тетя Люда» продолжала извергать на полковника нескончаемые словесные потоки, но он уже не слушал.

«Мижуева, Мижуева, – неотвязно крутилось в голове. – Где же я это уже слышал? Мижуева, Мижуев. Сергей Щетинин, Сергей Мижуев. Мижуев. Странно, почему кажется знакомой эта фамилия. Фамилия? О черт! «Фамилия»!!

Ключевое слово сразу вызвало в памяти рассказ Павла Шурыгина, секретаря аукционного дома «Diamond», и неожиданная догадка осветила все запутанности и непонятности этого расследования, как удар молнии. Неясности и противоречия испарились в блеске истины, и

перед внутренним взором полковника в одночасье возникла цельная и завершенная картина, отражающая истинную суть произошедшего.

«Мижуев, – пораженный неожиданным прозрением, думал он. – Так, значит, этот Сергей – тоже Мижуев. Родственник того самого купца, который когда-то приобрел огромный алмаз и заказал три бриллианта по числу своих сыновей. Василий Мижуев. Вот откуда я знаю эту фамилию. Но тогда что же получается? Получается, что бизнесмен Комаров ко всем этим интересным событиям не имеет ни малейшего отношения? Получается, что всю эту хитроумную комбинацию и задумал, и осуществил его телохранитель? Ай да Серый! Вот что значит – гены. Родственник по женской линии? А какая, в сущности, разница, если по мужской никого не осталось?..»

– Послушайте, – прервал Лев разливавшуюся все это время соловьем словоохотливую соседку Сергея. – А у этой Лидии, матери Сергея, какое у нее было отчество, вы, случайно, не знаете?

– У Лиды? Как же, конечно, знаю. Ивановна она. Лидия Ивановна Мижуева. Это девичья фамилия. А Юркину она не взяла. Не захотела. Сережу, того да. Его она на отца записала. А сама – нет, не взяла. Не захотела.

Наскоро попрощавшись с разговорчивой женщиной, Гуров поехал в архив. Ему не терпелось проверить свои предположения, столь кардинально менявшие ход расследования, но и полностью объяснявшие, что в действительности произошло.

В центральном архиве, где полковник рассчитывал получить интересующие его сведения, информацию и документы принято было заказывать загодя. Чтобы избежать проволочек, ему пришлось упомянуть о своих особых полномочиях, но результат стоил того.

Получив в свое распоряжение нужные документы, Гуров уже через полчаса выяснил, что в потомках одного из сыновей Василия Мижуева значится некий Иван. Он был представителем последнего поколения, зарегистрированного в родословной, и на момент этой регистрации имел полтора года от роду.