Николай Леонов: Золотой скелет в шкафу

– Да, дамы для тебя, наверное, что называется, целевой сегмент.

– Пожалуй. Хотя и среди нашего брата покупателей хватает. Такие попадаются франты, любой женщине сто очков вперед дадут. Особенно по части капризов.

Пока шел «мужской разговор», Мария активно обсуждала с девушкой-продавцом преимущества цепей разных видов.

– Я выбрала! – услышал наконец Лев вожделенную фразу и вполголоса пробормотал: – Какое счастье…

Самойлов понимающе улыбнулся:

– Ничего, в женский праздник можно и потерпеть. Святое дело.

Стопроцентную скидку им не сделали, но, по указанию Самойлова, обозначенная на этикетке цена была уменьшена вполовину.

– Меня в превышении полномочий обвинят, – пытался возразить Гуров. – Скажут, что взятки беру в завуалированном виде.

– А за что? – делал удивленное лицо Самойлов. – У нас ведь сейчас «общих дел» нет.

Так что взятки, как говорится, гладки.

По дороге домой Мария делила свои восторги между цепочкой и Самойловым.

– Отличный парень, – сказала она. – Хорошо, что ты защитил его от наезда. И вот тут вот, видишь – вставка из белого золота. От этого получается дополнительный блеск, и при движении она так и играет лучиками. Просто чудо!

– Рад, что тебе понравилось, – ответил Лев, и впрямь очень довольный, что угодил.

На следующий день, поглощенный обычными рабочими проблемами, он и не вспоминал про вчерашний поход в «Бирюзу». Но около двенадцати дня ему неожиданно позвонил Самойлов.

– Здравствуй, Андрей. Что, уже пожалел о скидке? – пошутил Гуров. – Сейчас подъеду, доплачу остаток.

– Ладно тебе, Лев, позорить меня. За что обижаешь?

– Уж и пошутить нельзя. Обидчивый. Что стряслось? Выкладывай, – сразу стал серьезным полковник, зная, что по пустякам тот звонить не будет. Если позвонил, значит, есть веская причина.

– Знакомый мой хочет с тобой встретиться, – как-то неуверенно проговорил Самойлов. – Говорит, есть важный разговор.

– О чем?

– Не знаю я, Лев. В том-то и дело… Не говорит он. Да и ведет себя как-то странно. Вообще, мужик солидный, да и в годах уже. Шульц, ювелир. Хотя, ты, наверное, его не знаешь.

– Да, контингент не мой. Если он не сидел, точно не знаю.

– Да нет, что ты! Честнейший и порядочнейший человек. Даром, что ювелир. Старой еще школы, сейчас такие почти все вымерли. Я с ним сотрудничаю периодически по своим делам. У него опыт огромнейший, и глаз – алмаз. А сегодня пришел ко мне, сам не свой, спрашивает, не осталось ли у меня связей в полиции. Ну, после того дела.

– Да, я понял. Он сейчас у тебя?

– Нет, ушел. Видимо, разговору мешать не хотел. Деликатничает. Я, конечно, сразу про тебя подумал, тем более что вы вчера заходили. Сказал ему, что могу попробовать кого-нибудь найти. И спрашиваю – для чего, мол, нужно? Какая причина? А он – молчок. Это, говорит, дело странное, я в нем сам еще не разобрался. Может, говорит, там и нет ничего особенного. Поэтому, мол, и хочет он с кем-то опытным проконсультироваться. Я ему, конечно, пообещал, но. Не знаю. Слишком все неопределенно, так что смотри сам. Я обещание свое выполнил, просьбу его тебе передал. А уж ты – решай. Если захочешь встретиться – дам его телефон, созвонитесь, договоритесь. Если нет – вольному воля. На «нет» и суда нет.

– Он больше ничего не сказал? Только эту невнятицу?

– Да, только это. Я тебе, можно сказать, дословно наш разговор процитировал. Больше ничего там не было. Поэтому и говорю – сомнительно. Но, с другой стороны, – мужик вроде нормальный, солидный, не институтка истеричная. Что его могло так разволновать? Не знаю. Может, и правда там что-то серьезное.

– Ладно, давай телефон. Будет минутка – свяжусь с ним. Как, ты говоришь, его зовут? Шульц?

– Да. Шульц Аркадий Яковлевич. Ювелир.

Гуров записал телефон ювелира и, еще раз пообещав, что позвонит ему при первой же возможности, попрощался с Самойловым.

Возможность такая появилась у полковника только к трем часам дня. В стадии завершения находилось очередное сложное расследование, и, разрываясь между СИЗО и кабинетом, он даже забыл пообедать.

В очередной раз подъезжая к Управлению, Лев притормозил возле ларька с шаурмой и теперь, сидя за своим рабочим столом, старательно отводил подальше руку с ароматной снедью. Ему совсем не хотелось, чтобы на важных бумагах появилось пятно от кетчупа или еще какое-нибудь «художественное» дополнение.

Чувствуя приятную сытость и умиротворение после шаурмы, он вальяжно развалился в кресле и тут вспомнил об обещании, данном Самойлову.